Источник: EU vs Disinfo
Денис Коротков – российский журналист, регулярно расследовавший деятельность олигарха Евгения Пригожина, «повара Путина», по всему миру: от «фабрики троллей» в Санкт-Петербурге до группы Вагнера в Сирии и Африке.
Расследования Дениса Короткова регулярно публикуются в «Новой газете». Ранее он также работал в «Фонтанке» в Санкт-Петербурге.
В этом эксклюзивном интервью Денис Коротков анализирует проблему дезинформации и пропаганды, а также роль журналистских расследований в российском обществе. Он делится некоторыми профессиональными приемами и рассказывает, почему он планирует продолжить свою работу, несмотря на угрозы и травли, включая дезинформацию в его адрес.
В конце статьи – обзор расследований Дениса Короткова в «Новой газете», связанных с деятельностью Евгения Пригожина.
Агитация и пропаганда
– Для начала давайте определимся с терминологией. Когда мы говорим об информационной стратегии современных российских государственных СМИ, какой термин вы предпочитаете использовать: пропаганда, фейки, дезинформация? Какой-нибудь другой? И почему?
– Любой термин правомочен – все дело в дефинициях. Я, честно говоря, государственное телевидение смотрю только в силу профессиональной необходимости, а это случается крайне редко, так что не могу сказать, что предпочитаю тот или иной термин.
Но мне кажется, что пропаганда и фейк – это разные вещи. Само по себе слово «пропаганда» ведь не обязательно имеет отрицательную окраску. Пропаганда – это попытка убедить аудиторию в преимуществах своих ценностей или идеологии за счет аргументов. Именно этой аргументированностью пропаганда отличается от агитации, как нас учили в свое время на занятиях по истории КПСС.
Если же говорить о фейк-ньюс, то здесь тоже бывают разные уровни, важно различать простое тиражирование некой непроверенной информации или слухов, с одной стороны, и сознательную фабрикацию новостей – с другой.
Самая прекрасная страна мира
– Как вам кажется, каким целям в первую очередь служит пропаганда и дезинформация в сегодняшней России?
Цель мне кажется весьма очевидной. Если говорить о государственном телевидении, а также неразрывно связанных с ним интернет-ресурсах, то их основная задача – убедить народонаселение, что мы живем в самой прекрасной стране мира. Стране, которая прет вперед семимильными шагами и выгодно отличается от всех других стран – и мудростью своей невообразимой, и тем, как самозабвенно наши правители о народе заботятся, и всевозможными успехами во всех существующих отраслях.
Вот, собственно говоря, и все, на этом задачи этих самых средств массовой информации исчерпываются. Я, естественно, говорю о том сегменте, который обращен вовнутрь России, на внутреннюю аудиторию.
И хотя у нас в последнее время любят говорить, что интернет победил телевизор, но при этом как-то забывают, что государственные СМИ присутствуют не только в телевизоре, но и в интернете.
Самый верхний уровень Российской Федерации
– Теперь давайте поговорим о вашей работе. Вы долго занимались журналистскими расследованиями, в том числе много писали о структурах Евгения Пригожина. Вы можете привести пример того, к чему ваши разоблачения привели? Имели ли они когда-нибудь конкретные последствия?
– Я могу привести многочисленные примеры последствий тех расследований, которыми я занимался или в которых принимал участие: были случаи и отстранения от должностей, и возбуждения уголовных дел, и расторжения государственных контрактов, и так далее.
Есть одно но: все эти истории никак не касались господина Пригожина. Все расследования, связанные с деятельностью Пригожина, с точки зрения принятия каких-либо мер государственными органами не привели ни к чему.
В свое время, году, кажется, в 2016, я писал об армейских контрактах на энергетику – котельные, водопровод и так далее, – и тогда отдельные военные прокуроры пытались предпринять какие-то меры по привлечению к ответственности пригожинских структур, но в результате это все равно ни к чему не привело.
– Как вы думаете, почему? Чем это можно объяснить?
– Во-первых, мне кажется, что любые решения относительно господина Пригожина может принимать только самый верхний уровень Российской Федерации. Ладно, не буду говорить эвфемизмами, скажу прямо, что это наш президент господин Путин.
И, соответственно, если на низовом уровне еще возможны какие-то действия правоохранителей, то выше все уже прекрасно понимают, с кем имеют дело, и просто не решаются что-либо сделать без верховной санкции, за которой, видимо, даже не рискуют обращаться.
Причем во всей этой истории с военными контрактами – многомиллиардными, между прочим, – и я сам, и Фонд борьбы с коррупцией предоставили неопровержимые доказательства того, что они заключены с грубейшими нарушениями. Эти нарушения очевидны любому, чисто арифметически, не нужно быть высоколобым юристом, чтобы их обнаружить. Но, тем не менее, несмотря на это, все так и разошлось кругами по воде.
Или взять деятельность группы Вагнера, которую принято называть частной военной компанией, хотя она, конечно, не является частной военной компанией. О каких действиях со стороны государственных органов можно говорить, если база подготовки группы Вагнера находится в Молькино, то есть, непосредственно примыкает к базе бригады Министерства обороны? Казалось бы, все, что требуется от военного прокурора – зайти, перелезть через забор и спросить: ребята, а чего это вы тут делаете с боевым оружием?
Я не могу отвечать за то, как информация будет использована
– Таким образом, мы видим, что журналистские расследования не всегда приводят к прямым последствиям – каким целям она тогда в первую очередь служит? Может ли она составлять реальную конкуренцию государственной пропаганде?
– Насчет конкуренции – определенно, не только может, а и успешно составляет. Однако я, честно скажу, далек от позиции многих моих коллег, которые видят свое призвание в преобразовании мира.
Я не политик, меня никто не выбирал, ни один человек никогда и нигде за меня не проголосовал. Мне никто ничего не поручал сверх того, что предусмотрено моим рабочим контрактом, а именно: доводить до граждан актуальную и правдивую информацию, ну и стараться это делать профессионально и интересно. Все, на этом моя задача выполнена на сто процентов.
Все, что я смог узнать, я до общества донес, теперь людям это известно. Я не могу отвечать за то, как эта информация будет использована, как общество ею распорядится.
Работай целый день, стучись в каждую дверь
– Было бы интересно у вас узнать о каком-нибудь методе, который вы используете в ваших расследованиях. Есть ли у вас какой-нибудь особо успешный прием, опытом использования которого вы можете поделиться?
– Знаете, мне как-то раз пришлось внедряться в компанию жуликов, которые занимались мошенничеством под видом сетевого маркетинга, и вот у них там была главная заповедь: работай целый день, стучись в каждую дверь. И я порой ловлю себя на том, что в этом мой метод и заключается – вряд ли его можно назвать интеллектуальным, конечно, но тем не менее.
Если переворачивать все камни, мы добьемся результата. Просто мой читатель не видит – и это очень хорошо и правильно, что он не видит – того количества шлака, который остался за пределами публикации, всех запланированных, но так и не реализованных проектов, объема работ, который ушел впустую, потому что просто не получилось ничего на выходе.
Да, и еще, мне кажется, что в последнее время и мои коллеги, и я сам чрезмерно увлеклись поисками источников открытой информации в сети – вот есть такие реестры, или разные интернет-ресурсы, а вот еще сколько всего можно узнать из фейсбука, если применить определенные инструменты.
Это все замечательно, это хорошо, это очень нужно, но все-таки стержнем до сих пор остаётся старый добрый инсайд. Все-таки человека никто не заменит, и, как мне кажется, именно благодаря этому обстоятельству журналистика останется жить, несмотря на то, что говорят, что она умирает и что Инстаграм все победит.
Никто в «Единой России» не скажет, что он за коррупцию
– Раз уж мы заговорили о читателях – для кого вы пишете? Вот, например, когда вы пишете о структурах Пригожина? Вы же наверняка, как журналист, представляете себе своего читателя – кто он, кто она?
– Здесь я иногда ошибаюсь, потому что я представлял себе своего читателя, конечно, как прогрессивно-мыслящего человека с высшим образованием.
Однако оказалось, что это не всегда так, и я вижу, что даже те люди, которые по своей идеологии мне не близки, с которыми я, может быть, во многом не согласен – они тоже прекрасно понимают то, о чем я пишу.
Я вам даже больше скажу, в конце концов, практически любой мой текст можно разместить на сайте «Единой России». Ну правда же, в моих статьях нет ничего, что противоречило бы их партийной программе. Никто ведь в «Единой России» не скажет, что он за коррупцию, или за совершение военных преступлений, или за воровство на государственных контрактах. Получается, что и «Единая Россия» в своей программе ратует именно за то, о чем я пишу.
Отвага и опасность в Чечне
– Помимо собственных расследований, чью работу вы бы выделили, как заслуживающую признания, среди коллег?
– Я не то, чтобы считаю себя вправе выносить подобные оценки, очень боюсь кого-нибудь забыть или обидеть, хотя, конечно, есть много ребят, которыми я восхищаюсь.
Ну, если взять «Новую газету», то это расследования Лены Милашиной – поверьте, это пример серьезной отваги в работе. Опасность, с которой она сталкивается в своих расследованиях по поводу Чеченской республики, очень высока.
Я намерен продолжать свою работу
– Мы знаем, и писали об этом на сайте EUvsDisinfo, что вы лично подвергались травле из-за работы. Сегодня вы боитесь за свою безопасность? Вы не думали о том, чтобы перестать заниматься расследованиями?
Я, конечно, намерен продолжать свою работу. Иначе что же это получается – журналист что-то написал, на него накинулись всякие тролли проплаченные, и он сразу сдается, «я боюсь, я больше не буду»? Это же несерьезный подход. Что же мне теперь, профессию оставлять, что ли – это было бы странно.
Я, на самом деле, с удовлетворением даже отмечаю, что пригожинские ресурсы пошли по пути всяческих клеветнических заявлений в отношении меня в Следственный комитет – и прекрасно, это гораздо лучше, чем другие методы борьбы. Они хотя и мерзкие, но все-таки более-менее цивилизованные.
Сейчас, например, Следственный комитет после публикации РИА ФАН проводит проверку на предмет того, не связан ли я с Исламским государством. Я так и не понял до конца эту схему, там то ли Михаил Ходорковский платит деньги ИГИЛу, то ли ИГИЛ платит деньги Ходорковскому, а я не то посредник между ними, не то еще кто-то. Такая, в общем, конструкция, в которой сейчас разбирается Следственный комитет – ну и замечательно, пусть расследует.
После дезинформации о связях с ИГИЛ, Денис Коротков и «Новая газета» подали иск на «РИА ФАН» о защите чести, достоинства и деловой репутации.
РАССЛЕДОВАНИЯ ДЕНИСА КОРОТКОВА ДЛЯ «НОВОЙ ГАЗЕТЫ», О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СТРУКТУР ЕВГЕНИЯ ПРИГОЖИНА
Источник: EU vs Disinfo
