Источник: Ксения Кириллова, для Крым.Реалии
СМИ многократно писали о том, как пропаганда в России пытается вовлечь в войну как можно большее количество людей. Однако исследования социологов показывают, что участие в деятельности созданных Кремлем организаций влияет на выбор людей пойти на фронт еще сильнее, чем самые агрессивные призывы СМИ, пишет СЕРА.
В конце октября в журнале Sociological Forum вышла статья исследовательниц Лаборатории публичной социологии Натальи Савельевой и Светланы Ерпылевой. В ней авторы собрали интервью жителей подконтрольной России территории Донбасса, которые в 2014 году стали сражаться против официальных киевских властей. Внимание исследовательниц было приковано к тому, что заставило обычных, гражданских людей взять в руки оружие, и существовала ли определенная предрасположенность, определившая их выбор.
В своем интервью авторы доклада пояснили, что выделили пять разных социально обусловленных траекторий вовлечения людей в конфликт, притом у местных жителей Донбасса преобладают две категории. В первую очередь, это «обыватели», то есть обычные люди, зачастую с высшим образованием, начавшие участвовать в деятельности «Антимайдана», «мобильных бригад» для защиты своих районов и других подобных организаций, возникавших в Украине на рубеже 2013-14 годов под эгидой правительства пророссийского президента Виктора Януковича. По данным украинских властей, в деятельности «Антимайдана» активно участвовали провокаторы из России.
Изначально они не хотели воевать
Наталья Савельева
По мнению социологов, именно участие в подобных организациях «перетекло» для этих людей в участие в «гибридной» войне – во многом из-за страха неодобрения или даже репрессий со стороны собственных соратников. Если приезжающие из России на Донбасс «добровольцы» зачастую уже имели опыт боевых действий и были идеологически мотивированы, то местные жители чаще всего попадали на фронт «случайно» – либо постепенно вовлекаясь в деятельность парамилитаристских групп, либо вследствие потери работы, безденежья и отсутствия альтернативы.
«Эта большая группа «обывателей» была вовлечена в войну не то, чтобы автоматически, но в результате серии решений, принимаемых ими на протяжении полугода до этого. Изначально они не хотели воевать», – поясняет Наталья Савельева.
Показательно, что к таким же выводам приходят психологи, работающие с мобилизованными из России, отправляемыми на фронт уже после начала полномасштабного вторжения. По их словам, беря повестку или идя в военкомат, человек все еще надеется избежать попадания на фронт и просто боится ослушаться приказа «человека в форме». Как отмечает психолог Екатерина Кронгауз, люди принимают под влиянием инерции много «маленьких не-решений», которые в результате приводят их на фронт против их воли.
Все эти исследования показывают, что самым эффективным способом вовлечения человека в войну является не пропаганда и даже не попытка замотивировать его финансово, а включение его в серию «невинных» на первый взгляд действий, отказ от которых грозит неприятными последствиями: от осуждения до тюрьмы. Выполняя эти действия одно за другим, люди находят в себе все меньше сил сопротивляться внешнему давлению и все больше зависят от мнения окружающих.
Именно поэтому все больше тревоги вызывает вовлечение детей и подростков в парамилитаристскую деятельность, которое особенно активно продвигается на оккупированных территориях. В отличие от «обычной» пропаганды в виде, допустим, так называемых «разговоров о важном», которая может отторгаться школьниками, в данном случае дети вовлекаются в коллективное проживание войны. Так, с 1 сентября на всех оккупированных территориях Украины была введена обязательная начальная военная подготовка (НВП). В ходе ее учеников 10-11 классов учат обращаться с различными видами оружия, бросать гранату, управлять дронами и ходить строем.
Помимо уроков НВП, школьников собираются привлекать и к практической помощи военным, к примеру, плетению максировочных сетей и изготовке окопных свеч. Расчет в данном случае делается на то, что даже проукраински настроенные дети, которые не поддержали бы официальную идеологию «русского мира», невольно втянутся в провоенную деятельность на стороне России, и затем уже не смогут пойти против своих товарищей.
Параллельно в России разворачивается сеть центров военно-спортивной подготовки молодежи уже вне школьных стен. Первые 12 центров открыли в текущем году в российских регионах, таких как Бурятия, Татарстан, Калмыкия, и на оккупированной территории Донецкой области. Всего только за этот год планируется обучить 9 тысяч человек возрастом от 14 до 35 лет, а к работе будут привлекаться «инструкторы с боевым опытом».
Помимо военной подготовки, молодежь также вовлекают в активное доносительство и «бороться с врагами». К примеру, в Крыму активно привлекают волонтеров помогать главе Лиги безопасного интернета Екатерине Мизулиной «выявлять опасный контент, связанный с проведением специальной военной операции», под которым понимают «деструктивные публикации в соцсетях». В данном случае гонения на инакомыслящих становятся для таких волонтеров не просто социально одобряемой нормой, но и личным опытом.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и «обычную» пропаганду, в особенности направленную на детей. Психологи отмечают, что дети склонны воспринимать слова взрослых на веру, и многие из них могут быть соблазнены символами силы, власти и авторитета, которые несет пропаганда. Наиболее подвержены влиянию пропаганды дети, у которых в семье есть проблемы с авторитетом родителей.
Биолог Ирина Якутенко, в свою очередь, отмечает, что усвоенные в детстве установки впоследствии очень плохо поддаются коррекции. По ее словам, реакция страха и агрессии, привитая в детстве, срабатывает автоматически и во взрослом возрасте, даже если она противоречит сознательным взглядам человека. Эта реакция называется «имплицитной предвзятостью», и от нее очень трудно избавиться. В данном случае такая предвзятость активно формируется в отношении украинцев, инакомыслящих, граждан западных стран и так далее. Комментаторы отмечают, что она уже приводит к неконтролируемому росту насилия и межэтнических конфликтов в России, и это, похоже, только начало процесса.
Источник: Ксения Кириллова, для Крым.Реалии
Статья перепечатана с разрешения Center for European Policy Analysis (CEPA).
