Источник: Павел Казарин, специально для Крым.Реалии
Нынешней весной истекает срок блокировки «Одноклассников», «ВКонтакте» и mail.ru.
Российские интернет-ресурсы были заблокированы в Украине в мае 2017 года. Президентский указ обязывал провайдеров закрыть доступ к сервисам «ВКонтакте», mail.ru, «Яндексу» и «Одноклассникам». В тот момент эти российские сайты занимали 3, 4, 5 и 9 строчку рейтинга самых популярных ресурсов в Украине.
Впрочем, «бан» для «Яндекса» продлили на три года еще в 2019 году. Судьбу этого ресурса будут теперь решать в Киеве лишь в 2022-м. А вот срок ограничений для трех других российских компаний никто пока что не продлевал. И чем ближе май 2020-го, тем ближе споры о том, где ставить запятую во фразе «запрещать нельзя разрешать».
Противники запрета говорили о том, что санкции неэффективны. А еще я часто слышал фразу: «Вместо того, чтобы запрещать – создавайте альтернативы»
Можно предположить, что линия разлома будет нам хорошо знакома. И если сразу вывести за скобки адвокатов Москвы, то остальные разделятся на тех, кто готов мириться с государственным вмешательством в частную жизнь, и тех, кто его не приемлет.
Я помню дискуссию трехлетней давности. Противники запрета говорили о том, что гражданин Украины сам волен выбирать себе сайты и соцсети. Что гражданская сознательность не воспитывается директивами. Что санкции неэффективны. А еще я часто слышал фразу: «Вместо того, чтобы запрещать – создавайте альтернативы».
Лично мне во всей истории с запретом российских интернет-компаний кажутся важными две вещи.
Трехлетний запрет въезда на территорию Украины для артиста равноценен $360 тысячам убытка. Именно столько российские топ-звезды теряют из-за того, что дают концерты в Крыму
Во-первых, запрет российских сервисов мало чем отличается от запрета российским звездам выступать в Украине. Уже доводилось писать, что условный Киркоров был способен дважды в год собрать в четырех украинских городах-миллионниках концертные залы. Харьков, Одесса, Киев и Днепр суммарно могли обеспечить российскому артисту восемь выступлений. С учетом, что средний гонорар исполнителя его уровня колеблется в районе 15 тысяч долларов, то годовые потери от запрета гастролей – это 120 тысяч долларов. Трехлетний запрет въезда на территорию Украины для артиста равноценен $360 тысячам убытка. Именно столько российские топ-звезды теряют из-за того, что дают концерты в Крыму.
Вся эта история – она не про цензуру, а про бизнес. Санкции инструментальны, их задача – выполнять роль кнута и пряника. Когда несоблюдение украинских законов чревато для физического и юридического лица потерей украинского рынка, емкость которого достаточно велика, чтобы уход с него приводил к ощутимым финансовым потерям. И в этом смысле нет никакой принципиальной разницы между исполнителем популярных шлягеров и крупной интернет-компанией.
Российские социальные сети и почтовые сервисы – это еще и бизнес. Одна из его задач – получение прибыли, и ограничение доступа на украинский рынок выполняет роль «кнута» для тех, кто нарушает национальное законодательство. Сокращает прибыль и уменьшает доход.
Во-вторых, оговорка о том, что получение прибыли – это лишь одна из задач российских интернет-компаний – не случайна. В 2017 году вышла книга «Битва за Рунет». Ее авторы – Андрей Солдатов и Ирина Бороган – очень подробно описывают, как именно российские спецслужбы устанавливали контроль над российским сегментом интернета. В книге рассказано о том, как ФСБ добивалось лояльности со стороны владельцев крупнейших платформ, как разрабатывалось программное обеспечение для слежки и контроля. Как принимались законы, уничтожающие анонимность и дающие спецслужбам доступ к личным данным пользователей.
Cлова Путина о том, что «интернет возник как проект ЦРУ» – отражают его собственную картину мира. В рамках этого подхода Кремль отстраивал суверенное пространство Рунета – подотчетное и подконтрольное государству
Авторы книги пишут о том, что российское руководство убеждено, будто все в мире, включая интернет, имеет иерархическую вертикальную структуру. А потому слова Путина о том, что «интернет возник как проект ЦРУ» – всего лишь отражают его собственную картину мира. И в рамках этого подхода Кремль отстраивал суверенное пространство Рунета – подотчетное и подконтрольное государству. «Битва за Рунет» – это лучшее объяснение того, почему украинский сегмент интернета должен быть максимально далек от российского.
Российские интернет-компании, в отличие от своих западных аналогов, остаются продуктом российской политики. Которая имеет мало общего с безопасностью и устойчивостью Украины. И за последние три года не случилось ничего, что могло бы служить аргументом в пользу миролюбия Москвы. Несменяемость ее руководства гарантирует преемственность подходов в отношении нашей страны. Но именно эта неизменность ее политики должна находить зеркальное отражение в преемственности подходов Киева. Какой бы ни была фамилия украинского президента.
И все рассуждения о том, что ограничения бьют по комфорту украинского пользователя, вызывают у меня искреннюю радость. Просто потому, что война всегда бьет по комфорту. И если чье-то пространство персональной жертвы сводится к невозможности доступа к российским соцсетям – за людей стоит порадоваться. Многим повезло намного меньше.
Источник: Павел Казарин, специально для Крым.Реалии
