Павел Казарин: Иногда они возвращаются

Источник: Павел Казарин, специально для Крым.Реалии

Пятнадцать лет назад, когда мне выпало работать на крымском госТВ, там существовала вполне армейская иерархия наград.

Роль сержантских лычек выполняла благодарность от телекомпании за подписью директора. Младшим офицерским званием считалась грамота от регионального комитета по телевидению и радиовещанию. Старлейские погоны приходили вместе с благодарностью от представительства президента в АРК.

Грамота от крымского Совмина была чем-то вроде звания капитана. Майорские звезды ты получал вместе с грамотой крымского Верховного Совета. Спустя три года тебя могли номинировать на звание «заслуженного журналиста АРК».

«Подполковниками» становились обладатели грамоты Верховной Рады Украины. «Полковниками» – лауреаты аналогичной бумаги из Кабмина. Ну а полноценное «генеральское» звание – это статус «заслуженного журналиста Украины».

Любое движение по вертикали могло быть возможным лишь благодаря доброй воле чиновников и администрации. Удобство и сервильность делали «продвижение по службе» быстрым и легким. Неудобные и упрямые могли топтаться в ожидании новых званий годами.

Вся эта система приучала к тому, что статус «заслуженного журналиста» – эквивалент клейма «удобного» и «неконфликтного» человека. В системе, где исполнительная власть награждает «четвертую» – иначе быть и не могло. Советское наследие во всей его красе.

Впрочем, с тех пор в Крыму мало что изменилось. По случаю профессиональных праздников власти – теперь уже российские – раздают грамоты и благодарности. А в конце года и вовсе награждают тех, кого считают «лучшими». И те, кто получает от чиновников награды, – никакого противоречия в этом не видят.

Впрочем, никакого противоречия в этом теперь нет. Потому что Крым отныне живет в рамках российской системы мышления. Той самой, в которой государство – это альфа и омега всего происходящего. В рамках той самой парадигмы, которую описал Муссолини в мае 1927 года: «Все в государстве, ничего против государства и ничего вне государства».

Российская реальность выстроена в полном соответствии с заветами дуче. Государство воспринимается как самоцель. Как универсальная сверхценность. Когда ее задача – не быть инструментом для своих граждан, а наоборот – граждане должны быть средством для существования системы. А иногда – топливом для нее же.

Олигархи из самостоятельных фигур превратились в государственных приказчиков – их благоденствие зависит от степени лояльности Кремля. Крупнейшими медиа стали те, что финансируются из бюджета. Самый оптимистичный сценарий карьеры для выпускника – госслужба.

В общественном сознании в России нет никакой разницы между чиновником и государством. Атаку на первого обыватель воспринимает как атаку на второе. И никакая антикоррупционная повестка не срабатывает именно потому, что обыватель убежден: сегодня ему предлагают покопаться в карманах небожителя, а завтра разнесут страну по кирпичикам. «Как в девяносто первом».

Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Недавний опрос«Левада-центра» показал, что 66% россиян ностальгируют по СССР. Если учесть, что лишь каждый четвертый не скучает по Советскому Союзу, то окажется, что это наибольшая поляризация за последние 10 лет. Причины для ностальгии тоже на поверхности – для каждого второго это «разрушение экономической системы», а для каждого третьего – утрата «чувства принадлежности к великой державе». При этом рост ностальгии наблюдается даже у тех россиян, кто советскую реальность не помнит в силу возраста.

Мы часто говорим о том, что «советскость» определяется возрастом. На самом деле нет. Это универсальное мироощущение, в котором персональная безответственность оправдывается тем, что «наверху видней». В котором цель оправдывает средства. В котором государственный идол вполне достоин того, чтобы время от времени приносить ему человеческие жертвы. Свои. Или чужие – как в случае с Украиной.

И если нам чему-то и следует учиться у бывшей метрополии – так это тому, что иногда время лечит только от иллюзий.