Источник: Рустем Халилов, для Крым.Реалии
Тревога, страх и ужас – вот что испытала почти половина россиян, узнав об объявлении в стране «частичной мобилизации». Таковы результаты опроса российского «Левада-центра». И в то же время у 23% респондентов мобилизация вызвала чувство гордости за Россию. Снизилось и одобрение деятельности Владимира Путина, который все лето стабильно получал 83%-ую поддержку от россиян. Какими для российских властей будут последствия мобилизации в средней перспективе? Об этом Крым.Реалии говорили с научным руководителем «Левада-Центра», социологом Львом Гудковым.
«Основная масса покорно пойдет в военкоматы»
– Как бы вы в общем охарактеризовали изменение настроений в России после объявления «частичной мобилизации»?
– Сама структура восприятия реальности мало изменилась, поскольку действует тотальная цензура, запрет на альтернативные мнения и точки зрения, заблокированы все независимые или более-менее неофициальные каналы информации.
Главное изменение – психологическое. После объявления «частичной мобилизации» ситуация в российском обществе резко изменилась, потому что одно дело, когда война идет где-то за границами России и в общем не касается основной массы населения.
Недовольство высказывают прежде всего те, кто раньше поддерживал эту «операцию»
А объявление «частичной мобилизации» – в которую, кстати, никто не поверил, люди полагают, что это общая мобилизация, потому что гребут всех – это вызвало сильнейшую тревогу, шок, недовольство в России, и рейтинг одобрения всех ветвей власти начал падать.
Недовольство высказывают прежде всего те, кто раньше поддерживал эту «операцию», потому что [у них] чисто шкурные интересы. Призыв вырывает людей из повседневной жизни, доходы населения падают. Ответом на это был не только массовый страх, но и реальное бегство людей призывного возраста за границу.
– Опрос провели вскоре после объявления мобилизации. Получается, прошло не так много времени. Нужно ли ожидать сильных скачков общественных настроений в ближайшем будущем?
– Думаю, осмысление всей этой ситуации будет очень медленным. Основная масса подлежащих призыву пойдет покорно в военкоматы и будет подчиняться всему тому, что требует начальство.
Россияне воспринимают себя прежде всего как государственных людей, как подданных великой державы
Однако пока не возникает внутреннего конфликта между обществом и властью. Потому что россияне воспринимают себя прежде всего как государственных людей, как подданных великой державы. Поэтому открытое противостояние означает сильнейший внутренний конфликт самопонимания, идентичности и т.д. «А что можно сделать?», «Родина требует», «Россия – страна солдат»… Эта покорность не означает ни одобрения, ни согласия с целями войны.
Осознание того, что происходит, осознание последствий придет позже, потому что общественное мнение очень инертно, консервативно. Но этот процесс точно будет развиваться. Чем интенсивнее и успешнее будет наступление украинских войск, тем сильнее будет раздражение среди [российских] ура-патриотов, взаимные обвинения, обвинения руководства страны, истерика в высших эшелонах власти, быстрая смена командующих – то, что мы уже и наблюдаем. И, конечно, изменение массового отношения, потому что перспектива массового поражения подрывает авторитет и доверие к Путину.
– Вероятно, этим восприятием вы объясните, почему у половины респондентов полномасштабное вторжение в феврале вызывало гордость за Россию, а теперь таковых меньше четверти. Зато сейчас около половины тех, кто после начала мобилизации испытывает тревогу, страх, ужас. И в то же время 72% поддерживает военные действия России в Украине, а 44% предпочитают военные действия мирным переговорам.
– Именно так. Изменился не только эмоциональный фон происходящего, но и желание мирных переговоров, то есть фактически – прекращения войны. Если еще в августе соотношение сторонников продолжения войны и ее противников составляло 48% на 44, то в сентябре оно перевернулось: теперь переговоров хотят 48%.
– А на уступки какая часть из этих 48% готова была бы пойти?
Россияне хотят прекращения войны, но на каких условиях – не очень понятно
– Судя по нашим опросам, люди пока не понимают. Они хотят прекращения войны, но на каких условиях – не очень понятно. Украинское наступление и перспектива поражения России может очень быстро изменить соотношение разных мнений. Тем более большая часть населения боится ядерных ударов, и угрозы со стороны Путина принимаются всерьез.
– А возможно ли вообще развеять уверенность в силу собственной армии? Ведь поражение всегда можно воспринимать как тактическое отступление и перегруппировку войск.
– Во время всего хода военных действий отсутствие успеха оправдывалось гуманитарными соображениями, нежеланием разрушения, заботой о мирном населении и прочей лицемерной демагогией. Вполне реально, что по мере продвижения украинских войск будут использоваться те же аргументы. Но несмотря на инертность общественного мнения, люди не могут не сознавать, что речь идет именно о военной неудаче. Сам факт приближающегося поражения и крах антиукраинской и антизападной политики нельзя скрыть, и люди постепенно это будут понимать. А это означает размывание авторитета Путина.
Всегда в истории России военное поражение вызывало острый политический кризис или революцию.
– То есть фактором падения авторитета Путина будет не время, не затягивание войны, а именно поражение – точечное событие?
– Поражение плюс время осознания. Давайте еще примем во внимание, что к началу следующего года проявятся все негативные последствия санкций, которые пока не очень осознаются населением.
Ощущение безвыходности будет нарастать
– В опросе «Левада-центра» респондентов спрашивали, почему они считают, что так называемая «СВО» ведется неуспешно. Большинство объяснило это тем, что война затянулась. Чего можно ожидать 24 февраля 2023 года, когда окажется, что война, которую планировали завершить за три дня, ведется уже год?
Я ожидаю нарастание раздражения, внутреннего недовольства и ощущение некоторой безвыходности ситуации
– Трудно что-то прогнозировать – слишком много неизвестных. Но я ожидаю нарастание раздражения, внутреннего недовольства и ощущение некоторой безвыходности ситуации. Какая-то часть граждан, подлежащая призыву, будет уклоняться и саботировать все это. Это вызовет ужесточение репрессий, полицейские мероприятия, и нарастание конфликтности в стране.
Среди облученных пропагандой изменения будут очень медленные и вектор их будет разным. Усилятся антиукраинские, антизападные настроения, а с другой стороны – резко возрастут претензии к власти.
– И снова об этом вопросе в опросе – о неуспешности военных действий со стороны России. Объяснение, что война неуспешна, потому что гибнут люди, было аж четвертым по популярности. Вторым была мобилизация, третьим – отступление российской армии. Почему так?
– Российская пропаганда обесчеловечила украинскую сторону.
– Но вопрос больше касался не гибели украинцев, речь шла о российских солдатах.
Главная реакция молодых – это бежать. Саботаж и уклонение от призыва
– И к своим тоже достаточно жесткое отношение. Реакция «жалко наших ребят», безусловно, будет усиливаться с течением времени. Но пока это материнское отношение к происходящему находится в конфликте с мужским, идеологическим, милитаристским. Однако с течением времени «женское отношение» будет распространяться все сильнее. Это будет эрозией милитаристской идеологии.
– Меньше всего следят за ситуацией в Украине и менее всего обеспокоены самые молодые респонденты. Даже несмотря на то, что они в самой большой группе риска. С одной стороны, вспоминается, что молодежь и на выборы, например, ходит хуже всего. Но с другой, в разных странах именно молодежь очень часто начинает волнения, которые переходят во что-то большее. Вряд ли стоит надеяться, что молодые люди выйдут на улицы?
– Пока на это мало что указывает. Главная реакция молодых – это бежать. Саботаж и уклонение от призыва. Чисто пассивная реакция по отношению к государству. А то, о чем вы говорите, требует принятия ответственности, и смелости, и готовности к активности. Пока по нашим опросам мы видим, что готовность участвовать в акциях протеста, в том числе и военных, резко снизилась.
Источник: Рустем Халилов, для Крым.Реалии
