Основными направлениями, представляющими интерес для «спецов» по информационным диверсиям, являются не только подрыв союзнических отношений с Соединенными Штатами, НАТО или Европейским союзом. Это также религиозные, культурные или исторические вопросы. Однако, множество ложных нарративов, теорий заговора и манипулируемых сигналов, которые тиражирует Россия, приводят к тому, что неосведомленный, не знающий фактов потребитель контента может незаметно попасть в ядовитое облако дезинформации, из которого ему потом тяжело выбраться.
Это вторая часть анализа отчета Национального научно-исследовательского института NASK (Научная и академическая компьютерная сеть – Государственный научно-исследовательский институт), озаглавленного «Феномен дезинформации в эпоху цифровой революции. Государство. Общество. Политика. Бизнес».
В этой части мы опишем, как распознать российскую пропаганду в области геополитики и безопасности, а также ее деятельность в области польско-украинских отношений.
Ситуация выглядит так же, как и в предыдущем разделе. Российская дезинформация часто основывается на реальных инцидентах, тенденциях или полемиках, существующих в СМИ и в общественном мнении. Они используются, чтобы показать предполагаемую «угрозу», преувеличить масштабы или представить маргинальные события так, как будто они представляют опасность не только для политических отношений, но даже и для каждого рядового гражданина.
Специалисты Бюро национальной безопасности называют в связи с этим следующие лозунги: «Война памятников, претензии Польши относительно Львова, унижение украинских работников, лозунг «Ляхи – за Сан», или любой другой контент на тему «Украинские работники в Польше несут с собой многочисленные угрозы».
Украинская матрица достаточно хорошо описана. Причина очевидна – Революция Достоинства в Украине (2013 г.) и последующая агрессия России в Крыму и на Донбассе привели к тому, что страна за восточной границей Польши в течение нескольких лет по понятным причинам находится в центре внимания СМИ и политиков.
Не менее важным является увеличение притока украинцев в Польшу. Притока, который прогрессирует уже несколько лет: количество украинцев над Вислой выросло (по разным оценкам) с одного миллиона до двух миллионов человек. Они, в основном, очень хорошо интегрируются с поляками, являются коллегами по работе и все чаще становятся членами семьи. Большинство из них прекрасно себя чувствует в Польше, о чем свидетельствует тот факт, что, согласно отчету, опубликованному несколько недель назад аналитическим центром Gremi Personal, более половины украинских иммигрантов хотят остаться в Польше на срок более трех лет. Более того, согласно исследованиям, проведенным в Украине, граждане страны выражают большую симпатию к полякам. Польша неизменно находится в первых рядах «любимых стран».
Немного хуже обстоят дела с другой стороны – по данным опроса, проведенного в марте этого года польским Центром исследования общественного мнения CBOS, 35% поляков заявляют о своих симпатиях к украинцам, и немного меньше (33%) относятся к ним неохотно. 28% польских граждан заявляют о своем безразличии в этом вопросе. Это существенное изменение, поскольку в аналогичном прошлогоднем исследовании чувство не восприятие превышало симпатию (41% и 31% соответственно). Однако невооруженным глазом здесь наблюдается отсутствие симметрии.
Причин может быть много. Польша, как национально однородная страна, десятилетиями не сталкивалась с необходимостью принятия массовой миграции. Наоборот – именно поляки покидали страну на протяжении последних ста лет, спасаясь от войн или коммунистического порабощения. Либо, как после вступления в Европейский Союз, в поисках работы. Достаточно вспомнить, что поколение, помнящее многонациональную предвоенную Польскую Республику, уходит, к сожалению, в прошлое.
Кроме всего прочего, как следствие, перед лицом настоящего исхода украинцев в Польшу появляются проблемы. Ситуация, в которой мы встречаем говорящего на иностранном языке человека не только в ситуации «коренной житель – турист», но и на работе, в магазине или непосредственно по соседству, может быть непривычной, чуждой для многих из нас. Что делает ее неудобной и будящей тревогу. Опять-таки – люди, которые прибывают в Польшу, тоже имеют свои ограничения, страхи и привычки. Понятно, что на этом фоне возникают конфликты. Однако, эта ситуация является хорошо известной в мире и в истории. Достаточно спросить любого, кто имел возможность работать и жить за границей, как реагировали на него «местные жители».
Однако польско-украинские отношения являются исключительными по другой причине: благодаря непростым историческим реалиям. Речь, конечно же, идет об исторических проблемах, прочно связанных в польской исторической памяти с массовыми убийствами поляков, совершенных Украинской Повстанческой Армией (УПА) и мирным населением Волыни, а также Восточной Малой Польши. По разным оценкам, с 1943 по 1946 год во время этих событий погибло от 60 до 120 тысяч граждан Польши. Для поляков Волынская трагедия – один из основных элементов памяти о Второй мировой войне. Совершенно иначе, чем в Украине, где эта тема либо вообще не известна, либо ввиду своего восприятия истории существует в исторической науке как «польско-украинская война». Более того, сама УПА воспринимается гражданами Украины (если они что-то о ней знают) исключительно как национально-освободительное формирование. Воины УПА боролись с советской оккупацией до конца 1950-х годов, в связи с чем украинские историки сравнивают их в этом отношении с польским послевоенным подпольем, боровшимся за независимость своей страны. Это, в свою очередь, однозначно влияет на то, что в ситуации российской агрессии против Украины УПА является хронологически самым близким в исторической перспективе воинским формированием, на традиции борьбы с Кремлем и символику которого украинцы могли бы ссылаться.
Так украинцы и сделали. Однако вспомним и повторим – это практически не имело никакой связи ни с польско-украинскими отношениями, ни с трагическим прошлым, а антипольское содержание в нынешнем нарративе об УПА вообще является в Украине маргинальным явлением.
Как отмечает ученый из Ягеллонского университета Михал Урбан в своем обширном исследовании: «Украинец как враг: российская пропаганда и ее влияние на настроения в Польше»:
«Российская пропаганда, создающая образ украинцев как исключительно враждебных к полякам, жестоких националистов, не была бы успешной, используя только ксенофобские настроения радикальных маргиналов и тиражируя ужасающую информацию; для этого она использует факты и память о тех событиях, а также расхождения в дискурсе в плане историческом и в плане самоидентификации, усиливая разногласия активной манипуляцией».
Так оно и есть. Проблема, однако, существует. Потому что на нее накладываются такие создающие напряжения моменты, как политика Киева, который не всегда готов сотрудничать с Варшавой в вопросе поминовения жертв Волынской трагедии или проведения исследований, связанных с эксгумациями погибших. А если добавить к этому всему еще и яркую память о «польском Львове» и порой протекциональное поведение польских политиков в этих вопросах, то мы получим огромный пакет проблем, являющихся естественной средой для пропагандистов и дезинформаторов.
Вот почему сеятели пропаганды и дезинформации хотят представить каждого гражданина Украины потенциальным приверженцем трагических событий на Волыни или националистических и антипольских идей некоторых командиров УПА.
В Польше рассадником такого нарратива являются прежде всего российские каналы пропаганды, такие как Sputnik, и некоторые крайне правые СМИ. Однако наибольшее влияние оказывают социальные сети, закрытые группы в Facebook, каналы на YouTube и другие источники этого типа.
И хотя потенциальный интерес к такому контенту невелик, время от времени он проникает и в основные СМИ, чаще всего из-за популистских правых политиков, которые хотят завоевать расположение радикально ориентированного маргинального электората. Такой нарратив в сочетании с реальными случаями конфликтов между поляками и украинцами может заставить часть общества сознательно или неосознанно предвзято относиться к самому украинскому государству и гражданам Украины.
Создание и укрепление стереотипа «украинец, а значит бандеровец» было бы одним из несомненных успехов российской пропаганды. Также потому, что возможное углубление конфликтов создаст естественную основу для всякого рода инцидентов, провокаций и трагедий. Эта угроза доказывает, что Киеву и Варшаве вместе предстоит еще многое сделать.
ВМ
Фото: pixabay.com
