Владимир Владимиров, для Голоса Америки
Поддержка войны в российском обществе снижается – таковы результаты опубликованного изданием «Медуза» закрытого соцопроса, проведенного Федеральной службой охраны Российской Федерации (ФСО России). Согласно опросу, за мирные переговоры с Украиной в ноябре выступали около 55% россиян, а за продолжение войны – лишь 25%, хотя еще в июле ситуация была противоположной (57% за продолжение войны и 32% за переговоры).
Можно ли доверять этим результатам? Похожие цифры зафиксированы и в октябрьском исследовании «Левада-центра»: за мирные переговоры высказались 57% респондентов (и 27% – против).
Русская служба «Голоса Америки» попросила прокомментировать ситуацию научного руководителя «Левада-центра», доктора философских наук Льва Гудкова.
Виктор Владимиров: Что вы думаете об опросах ФСО, не журналистская ли это легенда?
Лев Гудков: Я ничего толком не могу сказать о них. Потому что не публикуются ни методика, ни выборка, ни то, как проходил опрос, и прочее. Тут возможен неожиданный поворот, что это некие игры спецслужб с целью шантажа, давления на начальство, чтобы выколотить из власти какие-либо преференции. Так КГБ вел себя в советское время, пугая партийную элиту распространением западной пропаганды и ростом антисоветских настроений среди молодежи. Под это дело спецслужба умело выкачивала деньги из кремлевского мешка…
А как результаты «опроса ФСО» коррелируются с вашими данными?
Л.Г.: Данные очень похожи. У нас в октябре соотношение сторонников “партии” войны и сторонников мирных переговоров составляло 36% к 57%. Cтремление прекратить военные действия и начать мирные переговоры преобладало больше чем в полтора раза.
В ноябре эта цифра несколько снизилась. “Партия” войны усилилась до 41%, но все равно большинство (53%) осталось за их оппонентами. Причем, этот процесс очень устойчивый. Начиная с августа, общая картина заметно поменялась. В августе преобладали сторонники войны до победного конца.
Из телевизионной и виртуальной войны ситуация стала касаться всех не только призываемых в армию, но их родителей, родственников
Главный фактор, повлиявший на динамику, это, конечно, мобилизация, когда из телевизионной и виртуальной войны ситуация стала касаться всех не только призываемых в армию, но их родителей, родственников. В то, что власти говорят об однократности частичной мобилизации, мало кто верит. По нашим данным, 66% респондентов считают, что на войну будут набирать народ постоянно, чтобы заткнуть дыры на фронте, попытаться избежать явного поражения российской армии или хотя бы замедлить ее изгнание с оккупированных территорий. А поскольку никакого чуда-оружия у Кремля не обнаружилось, то, как водится, будут использовать пушечное мясо. И это люди хорошо усвоили.
Можно ли предположить, что очередная волна мобилизации, которую многие прогнозируют, приведет к еще большему усилению наметившихся тенденций?
Поскольку никакого чуда-оружия у Кремля не обнаружилось, то, как водится, будут использовать пушечное мясо
Л.Г.: Думаю, что да. По крайней мере, сохранится нежелание продолжения войны. Война из блицкрига, как первоначально она программировалась, стала хронической, и люди конца ее не видят. Это очень пугает, тем более, что уровень жизни и доходов падает, растет инфляция, возникает угроза безработицы и страх потерять близких и родных. Все это работает в одну копилку – против войны.
Но можно ли здесь говорить о пробудившемся вдруг в людях самосознании, о выработке гражданской позиции?
Л.Г.: В данном случае я бы не стал говорить ни о какой морали. Потому что ни переживаний за содеянное властями, ни сочувствия Украине, в общем, нет, оно проявляется лишь у 10%. Основная масса просто боится за собственное благополучие и безопасность близких, поэтому начинает беспокоиться по поводу будущего. Ни правовое сознание, ни моральные принципы тут не причем. Скорее, проявляется то, что можно назвать эгоистичными или шкурными интересами.
А удручающая ситуация на фронте, утрата у многих веры в успех военной кампании тоже сыграли свою роль при формировании тренда?
Л.Г.: Да, и очень важную. Правдивая информация, несмотря на цензуру и массовые блокировки сайтов независимых СМИ, все-таки как-то доходит до людей. Они все лучше и лучше обучаются, как обходить запреты.
Число пользователей альтернативных каналов информации увеличилось в три раза за время военных действий: с 7-8% до 20 с лишним. Помимо этого очень важным фактором является изменение тональности пропаганды на федеральных телеканалах. Сама по себе идея неминуемой Гааги, трибунала, объявление [парламентами ряда европейских стран] России государством-террористом, преступным государством, действительно заставляет немножко по-другому разговаривать говорящие головы на ТВ – кремлевских клакеров.
Рушится миф о великой державе и мощи армии…
Кажется, они начали понимать, что им придется отвечать за свои слова, за пропаганду войны и разжигание вражды и ненависти. Отсюда истерика и агрессивный тон. И для более консервативной части населения, которая постоянно смотрит телевидение и умеет читать между строк, такое изменение тональности – тревожный сигнал. Отсюда возникают претензии к власти – не гуманистического толка, а в связи с большими потерями на фронтах в результате некомпетентности командования, c бардаком, сопровождающим мобилизацию. Люди требуют наказать виновных. Все вместе это, разумеется, меняет отношение к войне. Рушится миф о великой державе и мощи армии…
Владимир Владимиров, для Голоса Америки
