Источник: Ксения Кириллова, для Радио Свобода
В начале ноября в приходах Русской православной церкви многих городов США прошли лекции и демонстрации кинофильмов, посвященных столетию большевистской революции. Все эти мероприятия так или иначе отражали трагедию, которую эти события и последовавшая за ними Гражданская война принесли и отдельным семьям, и России в целом. Такое отношение совершенно не удивительно, если вспомнить, что часть русскоязычной диаспоры составляют потомки белогвардейцев, для которых октябрьские события 1917-го года и все, что произошло затем, были не просто страницами истории, а катастрофой, сломавшей жизнь их семей на поколения вперед и лишившей их родины. На этом фоне поразительно то, что многие потомки вчерашних изгнанников занимают по отношению к сегодняшним российским диссидентам ту же позицию, которую занимали по отношению к их предкам большевики.
Я уже писала о противоречиях, возникающих в России между сталинистами и монархистами, ярко проявившихся в конфликте вокруг фильма «Матильда». Однако внутри России и то, и другое движение имеют, в общем-то, довольно маргинальный характер. «Патриотизм» большинства сегодняшних державных патриотов можно охарактеризовать как «гибридный»: одни и те же люди возмущаются сносом памятников Ленину в Украине, возлагают гвоздики к бюсту Сталина, выходят на крестные ходы с портретом Николая II, увитым георгиевскими ленточками, по праздникам посещают православные храмы и в обязательном порядке участвуют в акции «Бессмертный полк».
За рубежом подобная всеядность встречается гораздо реже. Часть русской диаспоры, тоскующая по Советскому Союзу (в основном это волна эмиграции начала 1990-х годов), и потомки белогвардейцев чаще всего относятся друг к другу непримиримо. Условные «коммунисты» клеймят выходцев из первых волн эмиграции «власовцами» и «предателями» и предпочитают проводить свои просоветские выставки и «бессмертные полки» без их участия. «Монархисты» отвечают тем же, называя приверженцев СССР врагами России и требуя бескомпромиссного осуждения коммунистического эксперимента. Однако по некоторым пунктам взгляды большинства представителей этих групп совпадают. Те и другие, например, поддерживают Путина и Трампа, одобряют аннексию Россией Крыма и вторжение в Донбасс, ненавидят сегодняшних правозащитников.
Этот феномен особенно интересен применительно к «белогвардейской» части диаспоры. Позиция сторонников СССР выглядит в этом контексте по крайней мере логично. Что же касается «монархистов», то, на первый взгляд, трудно понять, как могли люди, чьи предки были гонимы и преследуемы на родине, желать расправы тем, кто гоним сегодня? Как объяснить, что люди, считающие коммунизм безусловным злом, могут ненавидеть проводящую декоммунизацию и десталинизацию Украину, и при этом всецело быть на стороне пророссийских властей оккупированного Донбасса, которые открыто прославляют Сталина, устраивают показательные «приемы в пионеры» и даже называют свои репрессивные органы в честь МГБ и НКВД?
Первым и самым очевидным ответом на этот вопрос является имперская идея, поддерживаемая многими потомками «первой волны» эмиграции. Для того чтобы увязать эту идею с существующей реальностью, российским пропагандистам пришлось изобрести несколько причудливых мифов, находящихся еще дальше от реальности, чем банальные истории про «распятых мальчиков».
Одним таким мифом стала мысль о проводившейся в советское время «насильственной украинизации». Исторические факты говорят прямо об обратном: есть множество примеров насильственной русификации Украины и других советских республик, ведь были и запреты на развитие национальной культуры, и репрессии в отношении тех, кто осмеливался говорить на родном языке. Однако потомкам эмигрантов, никогда не жившим ни в России, ни в СССР, активно внушается: именно коммунисты «слепили квазигосударство Украина». Новые монархические идеологи утверждают, что репрессии якобы проводились в отношении людей, не желавших учить украинский язык, а тот, кто выступает против украинизации, «не может не рассматриваться правительством как контрреволюционер и враг советской власти».
Современные русскоязычные «коммунисты» и «монархисты» на практике разными путями проводят в жизнь одну и ту же идейную повестку Кремля
Перевернув историю, «монархисты» делают вывод: украинское национальное сознание и стремление к независимости, как и стремление Украины на Запад – прямые следствия коммунизма. Каким образом прозападные устремления украинцев могут питаться агрессивным советским антизападничеством времен холодной войны, новые идеологи объяснить не потрудились. К тому же их последователи рады принимать любые, самые фантастические гипотезы без всяких объяснений, поскольку их ненависть к любому проявлению национального самосознания и свободному выбору так сильна, что сама по себе служит достаточным поводом для поддержки вторжения.
«Монархисты» признаются: уже то обстоятельство, что украинцы посмели считать себя самостоятельным народом, является уважительной причиной для начала войны. А неприятный для них факт – контролируемая Россией часть Донбасса является откровенно просоветской – «монархисты» объясняют экзотически: это «американцы раскручивают красный проект в Новороссии». Оказывается, это не Москва, а Вашингтон стоит за Захарченко, Плотницким и многочисленными «гиви» и «моторолами».
Пропаганда использует свойственную праворадикалам ненависть к западной либеральной идеологии, и эта ненависть становится для таких людей более значимой, чем междоусобные идеологические разногласия. В случае чего ненавистная современность провозглашается прямым продолжением коммунизма для одних и «власовского коллаборационизма» – для других. Этот старый пропагандистский прием (привязать то, что человек больше всего ненавидит и боится, к тем, кого выгодно назначить «врагом») безотказно действует и в отношении американских радикальных консерваторов. Пропагандистский миф о том, что современные американские демократы и советские коммунисты – это одно и то же, стал успешным клише, который использовали российские тролли, пытаясь оказать влияние на исход американских выборов.
Но как может прозападный российский либерализм, связанный с советским диссидентским движением и черпающий свою преемственность именно оттуда, стать «порождением коммунизма»? Логики в таком пассаже не больше, чем в рассуждениях о «репрессиях за отказ от украинизации Украины», однако это льстит сегодняшним националистам-неоимперцам. Особенно странно звучат упреки в адрес современных российских правозащитников в «сотрудничестве с иностранными врагами» от людей, родившихся в США, имеющих американское гражданство и на протяжении поколений боровшихся с советской властью при поддержке Америки!
Российские посольство и консульства придерживаются в Соединенных Штатах той же стратегии, что и кремлевские власти внутри своей страны: поддерживают обе эти группы, стараясь по возможности минимизировать их контакты между собой. Откровенных фанатов СССР, к примеру, практически невозможно встретить на консульских приемах, куда принято приглашать более благообразно выглядящее духовенство и потомков «русских в изгнании». Однако российские представительства в обязательном порядке курируют «бессмертные полки» и оказывают им всяческую поддержку. При всей кажущейся непримиримости противоречий, современные русскоязычные «коммунисты» и «монархисты» на практике разными путями проводят в жизнь одну и ту же идейную повестку Кремля.
Источник: Ксения Кириллова, для Радио Свобода
Ксения Кириллова – журналист, живет в США
