Источник: The Insider
В интервью «Российской газете» заместитель секретаря Совбеза РФ Алексей Шевцов заявил:
«Деятельность западных биолабораторий на территории Украины, Грузии и ряда других постсоветских стран представляет собой угрозу безопасности в масштабах не только региона, но и всего мира. Речь идет не только о рисках утечек патогенов, которые могут вызвать эпидемии. Подтверждено, что США ведут разработку биологического оружия, в том числе нацеленного на определенные этнические группы. Для этого осуществляется сбор коллекций ДНК. Ведутся исследования, направленные на выделение штаммов микроорганизмов, невосприимчивых к антибиотикам, в том числе резервным, активно изучаются возможности передачи опасных заболеваний, например бруцеллеза и зоонозного гриппа, от животных к человеку.
Угроза биологической войны возникла не сегодня и даже не в нынешнем веке. Достаточно вспомнить, как американские колонизаторы истребляли целые племена индейцев, осознанно одаривая их зараженными проказой и оспой одеялами. Технологии изменились, но концепция осталась прежней».
Это утверждение показалось кремлевским пропагандистам настолько важным, что на сайте газеты ему посвятили отдельную публикацию еще до выхода полного текста интервью, а РИА «Новости» рассказало об этом в специальном материале.
Обвинения США в разработке «этнического биооружия», то есть таких штаммов болезнетворных микроорганизмов, которые действуют только на представителей одной этнической группы, но безопасны для других, — уже не новость. Одним из первых такую мысль высказал Михаил Ковальчук в 2015 году, выступая с лекцией в Совете федерации. Владимир Путин в 2017 году утверждал, что США с этой целью собирают генетический материал россиян европеоидной расы. В марте 2022 года об американской программе создания такого оружия заявил начальник войск радиационной, химической и биологической защиты Игорь Кириллов, а Сергей Лавров повторил его тезис на встрече с министрами иностранных дел Украины и Турции. Ученые не раз опровергали подобные заявления, но, как видим, идея при всей своей фантастичности оказалась на редкость живучей.
Доктор биологических наук Михаил Гельфанд в 2017 году в интервью «Национальной службе новостей» так оценил эту концепцию:
«Про генетическое оружие — это какая-то омерзительная ложь. Такого оружия не бывает. Люди слишком похожи друг на друга, чтобы можно было создать специфическое оружие против какой-то расы. Наверное, возможно создать — очень дорого и очень сложно — создать оружие против какого-нибудь очень маленького этноса, который последнюю тысячу лет ни с кем не смешивался. Русские таким этносом не являются. Вероятно, можно, потратив безумные деньги, придумать, как истребить жителей условных Андаманских островов. Но для этого есть более простые способы».
По мнению Гельфанда, в те годы слухи о генетическом оружии «использовались определенными кругами в борьбе за финансирование».
Биолог и популяризатор науки Александр Панчин после выступления Лаврова в 2022 году писал в «Новых известиях»:
«Идея о том, что можно сделать оружие, которое бы избирательно работало против определенной этнической группы — это вообще фантастика. <…> Во-первых, очень сложно подобрать такой генетический маркер, который был бы свойственен только одной популяции. Этот маркер должен к тому же быть удобной мишенью для некоторого вируса, что сильно усложняет задачу. Скажем, SARS-CoV-2 проникает в клетки, взаимодействуя с рецептором ACE2, а ВИЧ с CCR5, но эти рецепторы не отличаются у американцев, французов, немцев или русских. Вариации в этих рецепторах существуют, частоты этих вариаций тоже могут немного отличаться в разных популяциях, но не более того. Грубо говоря, в лучшем случае вы могли бы сделать оружие, которое убьет 5% одной популяции и 10% другой популяции или типа того.
При этом вирус должен быть очень заразен (иначе оружие не сработает). И при этом вирус должен не мутировать (так не бывает). Ведь если он будет заразен и будет мутировать, то ваше оружие может легко изменить свою специфичность и все равно рано или поздно ударит по создателю. Например, тот же SARS-CoV-2 быстро эволюционировал и появились новые более заразные варианты вроде Дельты и Омикрона. Никто не может контролировать или даже предсказать как пойдет эволюция выпущенного патогена».
Биолог и физиолог Полина Лосева тогда же писала в российском научно-популярном издании «N+1»:
«Российское министерство обороны утверждает, что украинские лаборатории могли заниматься „созданием биоагентов, способных избирательно поражать различные этнические группы, в частности славян”. Судя по всему, имеется в виду генетическое оружие — такое, которое точно отличит славянина от неславянина и не навредит „своим”. Генетические технологии не стоят на месте, но такого оружия пока никто не видел. Мы регулярно пишем о современных биотехнологиях и все, что мы о них знаем, подтверждает: создание „генетической пушки”, во-первых, бессмысленное предприятие, а во-вторых невозможное.
„Обычное” биологическое оружие должно действовать на всех людей примерно одинаково. Бактерии или вирусы неразборчивы и заражают всех подряд, не обращая внимания на разрез глаз или пигментацию кожи. Чтобы оружие поражало представителей одного этноса и щадило все остальные (которые даже не всякий антрополог легко различит, не говоря уж об обывателях), его наводка должна работать на уровне генов.
Но до генов еще надо добраться. Сначала „этническому оружию” нужно попасть внутрь тела, потом внутрь клеток этого тела, найти там геном, поискать на нем целевую последовательность нуклеотидов, и если она обнаружена, „выстрелить” — то есть каким-то образом навредить человеку. <…>
Все генотерапевтические препараты, о которых мы когда-либо писали, вводятся в организм через инъекцию: иногда напрямую в проблемный орган, например, в глаз, иногда внутривенно. Других вариантов доставки никто пока не придумал, потому что такие молекулярные конструкции довольно крупные. Это как минимум две нити РНК или РНК и белок (если речь о популярной системе CRISPR/Cas) — а они не могут забраться в организм через слизистый барьер в кишечнике или носу.
Даже большинство коронавирусных вакцин — что векторные, что мРНКовые — вводят только внутримышечно, хотя им нужно доставить в клетку только один фрагмент ДНК и РНК. Некоторые компании, правда, разрабатывают назальные формы препаратов, в виде спрея. Но вакцина, доставленная таким образом, не попадет в кровоток. Она сработает только на уровне слизистой оболочки носа, а все ее эффекты уже будут следствием работы местного иммунитета. Поэтому назальное генетическое оружие сможет поразить разве что часть клеток в носу жертв. Чтобы навредить человеку серьезно, надо доставить его сразу в кровь. <…>
В общем, с доставкой генетического оружия есть проблемы. В какой форме его ни выпускай, вероятность того, что оно попадет в организм жертвы, довольно мала. Возможно, тут помогла бы массовая „вакцинация” населения — но, как уже показала практика, с этим справиться в России проблематично даже российским властям. Что уж говорить о вероятном противнике.
Не все, что плавает в крови, автоматически попадает внутрь клеток. Поэтому разработчики генной терапии давно бьются над тем, как научить клетки „глотать” лекарство. Пока что делают наоборот: заставляют лекарство вторгаться в клетку. Одевают в оболочку от реального вируса, которая помогает препарату заразить клетку.
Так же устроены, например, и аденовирусные вакцины вроде „Спутника V”. В мРНК-вакцинах и некоторых видах генной терапии используют оболочку из липидов.
Но оболочка увеличивает размер действующей частицы. Теперь ей еще сложнее пройти через слизистые, да и вообще через любые барьеры в организме — а такие отделяют кровь от множества органов, например, от органов чувств, легких или половых желез. Поэтому препарат относительно легко сможет проникнуть только в органы, которые хорошо снабжаются кровью (возможно, именно поэтому многие пилотные проекты в области генной терапии целятся в красный костный мозг или печень). А до нейронов головного мозга, например, таким образом и вовсе не добраться.
Так что создателям потенциального оружия придется придумать конкретный орган, который станет мишенью, да еще и такой, чтобы в него было легко попасть. Иначе оружие „растечется” по организму — и потеряет эффективность.
Допустим, что гипотетическое оружие все-таки прорвалось внутрь каких-нибудь клеток и забралось в их ядра. Дальше ему — в отличие от лекарства, за которое думают врачи — нужно „решить”, действовать или нет. А для этого необходимо опознать свою мишень — какой-то участок генома, который встречается только у тех, в кого целятся создатели оружия. <…>
Оказалось, что с генетической точки зрения раса — это не набор генов, которых нет у людей других рас. Это набор точечных вариаций в генетическом тексте, которые встречаются с определенной частотой. То есть, условно говоря, повышенная вероятность найти варианты А, В и С и пониженная — для D, E и F. Поэтому определить, к какой расе относится тот или иной человек, просто читая его геном, сложно. Для этого нужно проверить, какие нуклеотиды расположены в нескольких сотнях точек в его геноме. И даже после этого есть шанс, что он окажется чем-то средним между двумя расами, — например, из-за того, что его предки неоднократно переезжали с места на место и вступали в браки с местными. А различия между отдельными народностями, особенно соседними, обнаружить таким образом будет еще сложнее.
В любом случае, для того, чтобы навести оружие на людей той или иной расы (не говоря уж об этносе), нужно натравить систему генетического распознавания на несколько десятков, если не сотен точек сразу. Это значит — доставить в клетку одновременно сотни молекул РНК (столько не влезет ни в липидную частицу, ни в вирусный вектор). И даже если это получится, им практически точно не удастся сработать во всех местах одновременно. <…> А значит, неизбежны лишние жертвы — ложноположительные „выстрелыÍ. Неизбежны и осечки — в большинстве случаев оружие наведется только на часть областей в геноме, и эффект будет слабее, чем тот, на который рассчитывали создатели.
Нужно иметь в виду, что клетки, как правило, сопротивляются. Системы репарации ДНК ищут и залатывают разрывы, вторая копия гена вступает в дело вместо первой, а если повреждения оказываются слишком серьезными, клетка запускает апоптоз. <…> Значит, и эффективность генетического оружия в клетках будет невысока. И максимум, на что оно окажется способным, — это внести много маленьких разрезов в ДНК и подтолкнуть клетку к самоубийству. А это совершенно не обязательно скажется на жизни целого организма — особенно если концентрация оружия в крови невысока и оно рассеивается по разным органам и тканям.
Значит ли это, что „этническое” оружие невозможно? Пожалуй, что да. Слишком много барьеров отделяют нас на нынешнем этапе развития науки даже от генетического оружия массового поражения — то есть такого, которое атаковало бы геном людей, не разбирая расы, этносы и сексуальные ориентации. Но даже если такое и удастся изобрести, невозможно представить себе систему, которая точечно и без осечек распознавала бы и разрезала бы одновременно сотни мишеней в геноме».
Надо отметить, что как минимум одна программа создания этнически избирательного биологического оружия действительно существовала. В 1970-х годах в ЮАР в рамках так называемого проекта «Берег» пытались получить штамм вируса, опасного для черной расы и безвредного для белых. Работа оказалась безрезультатной.
Что же касается «истребления» колонизаторами коренного населения Северной Америки с помощью зараженных оспой и проказой одеял, об этой истории The Insider уже писал в рубрике «Антифейк». Речь идет о частной инициативе одного британского офицера, который попытался освободить осажденный форт, подарив индейцам два одеяла и два шарфа, которыми пользовались больные оспой. Результата это не принесло, так как вирус оспы через предметы не передается. Других попыток умышленно заразить противника в ходе колонизации Америки, по-видимому, не было, а упоминание в этом контексте проказы, которая из-за долгого инкубационного периода (3–5 лет) вообще бесполезна в качестве биологического оружия, — вероятно, личный вклад Шевцова в создание мифа.
Источник: The Insider
