Источник: Даша Стокоз, для Граней.Ру
Каннский кинофестиваль ознаменовался яркими выступлениями Кирилла Серебренникова, призвавшего снять санкции с Романа Абрамовича и помогать семьям российских оккупантов, и Сергея Лозницы, выступившего в защиту русской культуры. Приводим отклик Даши Стокоз, украинской координаторки проектов в сфере искусства. Оригинал текста опубликован на английском.
На Каннском кинофестивале режиссер Сергей Лозница получил премию France Culture и выступил с речью против бойкота русской культуры. Коротко о премии: основанная в 2015 году, она отмечает независимые фильмы, отобранные исключительно студентами. Мне жаль, что молодым людям, присутствовавшим на церемонии, и членам жюри пришлось услышать чушь, которую они могли принять за чистую монету.
По прочтении речи может сложиться впечатление, что украинское культурное сообщество раздирают внутренние противоречия — ведь украинский кинорежиссер выступает с призывом защитить русскую культуру. Важно понимать, что Лозница не живет в Украине и не включен в украинскую культурную среду, а значит, не является активным участником местных процессов в культурной сфере. Правда, он брал деньги у Государственного агентства Украины по вопросам кино и не стеснялся сотрудничать с Ильей Хржановским, скандальным режиссером и художественным руководителем Центра памяти жертв Холокоста «Бабий Яр», чей творческий метод основан на нарушении прав человека и имитации насилия. (Это, если угодно, краткое описание русской культуры.)
Лозница — режиссер, сформировавшийся в советское время и не изживший в себе советскость, хотя он остается искусным режиссером, чьи фильмы нас восхищали. Именно потому, что ему комфортно в империалистических объятиях русской культуры, его исключили из Украинской киноакадемии. А также за его участие во французском фестивале российского кино с возмутительным слоганом «От Львова до Урала». В то время, когда Россия вторгается на украинские земли, такой слоган по меньшей мере оскорбителен, поскольку он размывает географические границы, четкость которых так важна для Украины, и призывает к примирению и существованию в общем пространстве, что также невозможно по ряду очевидных причин.
Лозница позволяет себе быть неправдивым в самом начале своего выступления. Он говорит о фронте, по одну сторону которого находятся те, кто требует запрета российского кинематографа, а по другую — те, кто выступает против тотального бойкота русской культуры. Но есть один нюанс: в Украине мы не призываем к запрету русского кинематографа или культуры. Пусть эта культура купается в своем величии сколько угодно. Есть разница в значении слов «бойкот» и «запрет». Мы просим мир (и самих себя) посмотреть на русскую культуру критическим взглядом. Мы просим приостановить ее поддержку и освещение в то время, когда государство, которое ее спонсирует, ведет неспровоцированную войну против Украины. Также нет официальной позиции или хотя бы широкого общественного требования запретить фильмы Лозницы, как он утверждает в своей речи. Создается впечатление, что он намеренно пытается очернить наше общество, подпитывая российский нарратив о «нацистах» в Украине, но мы-то знаем, кто на самом деле жжет книги.
В речи неоднократно проскальзывают подобные манипуляции и передергивания: то он использует слово «бойкот», то жалуется на запрет русского языка. Следует отметить, что языковой вопрос — излюбленный крючок пророссийских, уже запрещенных в Украине политических партий, на который они насаживали часть украинского общества, пытаясь противопоставить ее другой части. И когда Лозница так страстно критикует несуществующую (подчеркиваю, несуществующую!) политику притеснения русского языка или русскоязычного населения в Украине, он забывает рассказать, как получилось, что в Украине, которая борется за свою свободу, территориальную целостность и право на существование, так широко распространены русский язык и культура. Может быть, причина в том, что украинский язык и культура систематически подавлялись на протяжении веков? Я не буду вдаваться в подробности, но прошу вас поинтересоваться такими событиями, как Валуевский циркуляр и Эмский указ, Расстрелянное возрождение и массовые казни в Сандармохе, Голодомор и переселение русских и белорусских семей колхозников в Украину, депортация крымских татар в 1944 году. Неужели вы думаете, что господин Лозница этого не знает? Или не слышал, что сейчас происходит на оккупированных Россией землях Херсонщины?
«Доступ к украинским телеканалам был заблокирован, а интернет-провайдеры заменены на российских. Жителей Херсона призывают слушать новостные выпуски пророссийских радиостанций. Новые власти региона также отказывается от украинской валюты, гривны, и вводят российский рубль». (Би-Би-Си)
«Учителям велели перейти на российскую учебную программу и русский язык с нового учебного года». (Financial Times)
Однако Лозница почему-то не упоминает обо всем этом в то время, когда Украина отчаянно нуждается в том, чтобы мир узнал о каждом преступлении, совершенном Россией, особенно против украинской культуры. Зато он предлагает «поставить русский язык на службу Украине, рассказав правду о страшной войне». Кому нужно поведать правду, господин Лозница? Или, может, вы сами пытались это сделать? Например, в этом вашем выступлении?
При этом режиссер отмечает, что является гражданином Украины.
Как и Серебренников, Лозница настаивает на том, что русская культура не имеет ничего общего с преступлениями путинского режима и что она всегда противостояла варварству. Лозница отделяет культуру от общества, как будто одно и другое существуют в стерильных пространствах, не вступая между собой в контакт. Можно сколько угодно говорить о непричастности культуры к военным преступлениям и приводить примеры чтения немецкой поэзии евреями, находившимися в гетто, но Лозница снова использует аккуратную манипуляцию, которая, похоже, призвана защитить устаревшее (или извращенное) понимание культуры.
Хотя он говорит, что культура — это «не собрание отдельных произведений — фильмов, романов, пьес, картин и так далее», а «человеческая деятельность в ее различных проявлениях, ритуалы и практики нашей жизни», он выстраивает свою речь так, как будто культура — это собрание пыльных предметов, которые не взаимодействуют с человеком и социальными процессами, а выполняют декоративную функцию, вдохновляя на высокие идеи (и отвратительные поступки). Если бы речь шла о другом понимании культуры, то г-н Лозница задумался бы о том, оказывают ли его фильмы и фильмы его российских коллег какое-либо влияние на современное российское общество, за культуру которого он так ратует; почему страна с такой, казалось бы, сильной и гуманистической культурой делает то, что она делает сегодня? Почему российские художники не приходят в отчаяние от того, что их культура оказалась вместилищем подлости, лицемерия и пошлости? Лучше всего об этом сказала Оксана Иванцив: «Русская культура не смогла сделать ничего, чтобы ее народ хоть немного перестал быть ордой в XXI веке. Миф о великой русской культуре — это такой же миф, как и миф о второй армии мира».
И еще немного о ненависти, в которой он обвиняет украинцев. Лозница цитирует французского философа Рене Жирара: «Ненавистник ненавидит прежде всего себя и прячет за своей ненавистью тайное восхищение». Сложно интерпретировать то, что хотел сказать Лозница, но я хотела бы в ответ процитировать психолога Наталью Пидлисну:
«Почему возникает ненависть? Из отвращения. Отвращение возникает из страха перед чем-то ядовитым. Поэтому, служа отвращению, ненависть сводит контакт с ядом к нулю».
Похоже, что у г-на Лозницы нет инстинкта самосохранения, поскольку он уже давно упивается российским ядом.
Источник: Даша Стокоз, для Граней.Ру
