Может ли фотография обманывать, или можно ли говорить о дезинформации в пресс-фотографии? А может, картинка не обманывает, и сама по себе объективна, а кто-то манипулирует ею или, скорее, контекстом, в котором она представлена? На эти вопросы отвечает президент Клуба пресс-фотографии Ассоциации польских журналистов Донат Брыкчинский.
— Объективно мы можем сфотографировать ромашку, но человека в более или менее эмоциональной ситуации можно показать удобным нам образом. Если камера дает нам 11 кадров в секунду, мы уловим во время речи мимику, которая скажет, что человек грустит, счастлив, сердит, хотя на самом деле неизвестно, какое у него настроение. Мы знаем, что он что-то говорил, но только лицо позволяет нам что-то предположить. Мы знаем, что жесты, например, во время рассказа анекдота, могут быть очень разные. Мы можем сжать руки в кулак и будет казаться, что мы сердиты. Фотография ситуации, в которой мы совместим первый план с фоном может рассказать историю, которой не было, но она появится на фото. Здесь объективность зависит от надежности. Есть люди, которые это понимают, а есть те, у которых такой сознательности нету. В эмоциональной ситуации человеку проще кого-то обидеть. Когда сознательный человек контролирует рефлексы, и, например, не чешет нос, хотя тот чешется, так как знает, что на него направлены 10 объективов.
Из моего опыта и опыта моих коллег, с которыми я общаюсь, следует, что часто из разных редакций люди получали заказы вроде «попытаться красиво сфотографировать того-то, потому что есть такой запрос». Затем, если мы хотим показать, что кто-то — плохой парень, мы показываем картинку с определённой мимикой. Если мы хотим показать, что кто-то доброжелателен, мы показываем фото с другим выражением лица. Общественная реакция будет однозначной. А если это будет большая фотография на или на развороте… Часто люди не читают статьи, а только смотрят фотографии, или просто, проходя мимо, видят улыбающегося парня на обложке, и закрепляется мнение, что этот парень классный. Когда же кто-то увидит человека со злым взглядом и сжатыми кулаками — он плохой. Каждого можно выставить идиотом. Это одно. Но что касается контекста статьи, то нужно много работать над честностью на нынешнем медиа-рынке. Хорошо известный пример депутатки Лидии Гондек, которую фотограф запечатлел без обуви на рабочем месте. Если бы в статье речь шла о том, как много она работала и, несмотря на проблемы с венами, не покидала рабочего места, а просто вынула ноги из ботинок, чтобы облегчить боль, социальный резонанс был бы положительным, а фотожурналист, который сделал этот снимок, не пострадал бы от последствий. А что у нас? В комментарии было написано, что депутат «проветривает ступни», а фотокорреспондент за эти слова, которых он не писал, получил годичный запрет входа в Сейм.
Эта фотография, используемая в контексте, то есть контекст наброшен, часто подобран под читателя, в соответствии с его ожиданиями. Тогда в редакции появляется идея создания для изображения такого контекста, которого ожидал адресат, а потом читатель или зритель смотрит и говорит: «Ах, наконец-то его поймали», хота никто никого не поймал. «Просто безобидную картинку использовали в соответствующем контексте», — говорит Донат Брыкчинский.
