Украинские выборы – а, точнее, реакция на них – это прекрасная иллюстрация того, что люди делятся на два типа. Одни – это те, что умеют видеть закономерности, вторые – это те, кто привык искать во всем лишь злую волю. И когда Олег Тягнибок рассказывает о том, что это Путин не пропустил его в парламент, то он лишь обозначает свою принадлежность ко второму лагерю.
Другой пример был совсем недавно. После того, как в аэропорту Внуково погиб глава нефтяной компании Total Кристоф де Маржери, в российской ленте фейсбука время от времени всплывали намеки на то, что европейского сторонника России погубили «вихри враждебные». Что все было подстроено, что так просто такие люди не гибнут, и что абсолютно не случайно подставили «Фалькон» под снегоуборочную машину.
Если бы катастрофа случилась не при взлете из российского Внуково, а при приземлении в Париже, то об этой версии уже бы рассказывали по «Россия 24». Но предполагать, что руки закулисы дотянулись до российского аэропорта в российской же столице – как-то слишком принижает честь и достоинство российских спецслужб. Поэтому, видимо, пока и не говорят.
Право на ошибку
Когда был сбит малайзийский «Боинг» над украинским небом – конспирология проявила себя во всей своей незамутненной красе. Потому что тогда мир разделился не на тех, кто считал, что самолет сбила Украина и тех, кто считал, что его сбила ДНР. Мир разделился на тех, кто считал, что «Боинг» сбили по злому умыслу и тех, кто уверен, что всему виной трагическое совпадение.
Соотвественно, в логике первых самолет сбили украинцы – чтобы подставить «новороссию». В логике вторых – пассажирский самолет ненарочно сбили «ополченцы», и лишь потому, что считали, будто стреляют по военному украинскому транспорту. В первой матрице – той, что про злой умысел – у ДНР не было мотива стрелять. Во второй – не было мотива стрелять у Украины, потому что у ДНР нет авиации, да и украинские ПВО знали о том, что за самолет летит над территорией страны.
Водораздел между двумя этими лагерями довольно прост. В первом собраны сторонники конспирологического сознания. Которые не верят в трагические случайности и совпадения. А во втором лагере собраны те, кто допускает, что именно случайности и совпадения нередко правят нашим миром. Даже если это трагические случайности.
Впрочем, конспирология не ворвалась в нашу повседневность — она никогда из него и не уходила. Булгаков был прав – люди никогда не меняются. Могут чередоваться декорации, обстоятельства жизни, количество окружающих нас переменных, но суть человеческая неизменна. И теория заговоров остается частью нашего мироощущения.
Новые кроманьонцы
Первобытный человек видел в молнии знамение богов. Точно так же сегодня в любом выходящем за рамки обыденности событии мы видим происки «мировой закулисы» или «кремлевских кукловодов». Смещение акцентов не изменило сути – в представлении большинства боги лишь спустились на землю, но точно так же вершат свой суд над разобщенной первобытной толпой.
Всех конспирологов роднит одно: в их рассуждениях обязательно есть некая внешняя сверхсила, контролирующая все происходящее. Случайностям нет места – любое явление вписывается в контекст, даже если это противоречит логике и здравому смыслу. Люди – пешки. Свободы воли не существует. Стечения обстоятельств – тоже. Совпадения, эксцессы, случайности объявляются частью масштабного плана, в котором не может быть изъянов. Если что-то где-то идет не так – значит, это было запланировано.
Конспирология сродни астрологии. В обоих случаях обычные люди не имеют отношения к происходящему в их жизни – всему виной движения небесных светил или же таинственные дирижеры из страшных и непознанных закулис. Разница условна – в одном случае вина за происходящее списывается на условные «силы природы», в другом – на точно такую же недостижимую и неуправляемую злую и осознанную волю.
Средневековый крестьянин был искренне убежден, что гром гремит оттого, что Илья-пророк по небу на колеснице катается. Собственно, не было смысла объяснять ему про физику окружавшей его реальности: не понял бы. Люди защищали себя тем, что придумывали себе могущественных врагов. Именно злые духи были виновны в засухах и неурожаях, стихийных бедствиях и массовых эпидемиях. Заодно человечество изобретало себе талисманы и ритуалы, которые должны были защитить от невзгод и лишений.
Шло время. Постепенно наука давала объяснения всему тому, что еще недавно было принято списывать на злую потустороннюю волю. Молния, ударившая в дерево, переставала быть знамением, превращаясь всего лишь в проявление физических законов. Эпидемии лишались ореола божественного провидения, становясь рядовым следствием бытовой антисанитарии. Уже к началу ХХ века человек лишился большинства тех мифов, которыми он успокаивал себя на протяжении многих столетий. Ведь если тебя окружают могущественные силы, а ты сам – лишь винтик в их играх, то какой с тебя спрос? Знай, живи себе, радуйся восходам и закатам, не думай о сложном, ведь все равно оно от тебя не зависит.
Но вселенная пустоты не терпит. По мере того, как наука сдергивала с окружающей нас реальности пелену сакральности, росла сложность того, что было принято называть «общественным мироустройством». И мы заменили веру в духов, домовых и прочую бытовую нечисть верой в глобальный заговор.
Боги небесные и земные
Двадцатый век этому способствовал как нельзя лучше. Все минувшее столетие прошло под маркой глобального противостояния – несколько поколений выросло в атмосфере идеологических войн. Мы так долго приучали себя видеть в геополитических оппонентах не конкретных живых людей, а «темные силы», которые только и делают, что нас «злобно гнетут», что сами в итоге в это поверили. И теперь крайне сложно от этого мифа уходить.
Роль «темных сил» в умах архаически устроенного сознания теперь выполняют внешние враги. Неважно при этом, как они называются: «вашингтонский обком» или «рука Кремля» — обе эти категории хороши своей демоничностью. Они обязаны выступать за все плохое и против всего хорошего. Попытка рационализировать мотивы крупных игроков уже является покушением на такое мировоззрение: запад ужасен ибо «евросодом», а восток плох, ибо «орда».
Тут стоит оговориться: существование геополитических интересов никто не опровергает. Сильные игроки действительно диктуют слабым свои правила игры, а агенты влияния – вовсе не выдумка советской пропаганды или коллективного Голливуда. Речь лишь о том, что мы приспособили реалии современного мира к образу мышления столетней давности – и отказываемся видеть полутона.
Быть может, главная наша беда состоит в том, что мы не способны принять принцип «бритвы Хэнлона». Он довольно прост: не ищите злого умысла в том, что вполне может быть объяснимо глупостью. Проще говоря – надо признать, что в мире существуют совпадения, случайности и личные отношения. Не стоит чью-то ограниченность объяснять умопомрачительной прозорливостью. Шахматные партии, конечно, пленяют своей красотой, но нередко сильные мира сего на шахматных досках играют в обычного «чапаева».
Наверное, наша коллективная беда именно в том и состоит, что мы никак не увидим вокруг людей. Вместо этого мы приучены видеть кого угодно: богов, спустившихся на землю, но по-прежнему вершащих свой суд, врагов мечтающих лишь о том, как сделать нам хуже, гениальных злодеев, плетущих заговоры с изящностью профессора Мориарти. Нам хорошо и уютно жить в конспирологических построениях, которые, с одной стороны, позволяют четко разлинеить мир на «своих» и «чужих», а с другой – снимают с нас ответственность за происходящее, ведь как можно противостоять «богам» и «гениальным злодеям» и о чем можно договариваться с «орками», желающими выпустить нам кишки?
Наш мир куда более человечен, чем мы привыкли думать. А потому оборотная сторона любого заговора – совпадение, любого целенаправленного действия – случайность, каждой сложной схемы — волюнтаризм. Кто-то считает, что при помощи совпадения Бог сохраняет анонимность – пусть так. Но наше будущее творим мы сами. И не стоит нас самих переоценивать.
