Фашизм возвращается на континент, который он однажды разрушил
Автор: Тимоти Снайдер
Перевод Александра Свитыча
Мы легко забываем, как работает фашизм: как яркая и радужная альтернатива повседневной рутине и быту, как воспевание всего очевидно и абсолютно иррационального в противовес здравому смыслу и опыту. Фашизм характеризуется наличием вооруженных сил, которые на таковые не похожи, безразличием к законам войны по отношению к людям, которые считаются низшими, прославлением «империи» после контрпродуктивных захватов территории. Фашизм означает культ мужской наготы, одержимость идеей гомосексуальности, которая криминализируется и имитируется. Фашизм отрицает либерализм и демократию как бутафорные формы индивидуализма, настаивает на приоритете коллективной воли над индивидуальным выбором, и фетишизирует героические поступки. Поскольку поступки – это все, а слова – ничто, слова существуют постольку, поскольку делают возможным поступки, впоследствии превращая их в мифы. Правда невозможна, и поэтому история – не более, чем политический ресурс. Гитлер мог отзываться о святом Павле как о враге; Муссолини мог стремиться возродить Римскую империю. Однако через 70 лет после окончания Второй мировой войны мы забываем, каким привлекательным все это выглядело в глазах европейцев, и что это подверглось сомнению только из-за поражения в войне. Сегодня эти идеи вновь набирают популярность в России – стране, которая исторически ведет свою политическую активность вокруг советской победы в той войне. И эта русская сладкозвучная песня странным образом находит отклик в Германии, которая, казалось бы, должна была вынести уроки из своего поражения.
Плюралистская революция в Украине стала шокирующим проигрышем для Москвы. И в ответ Москва не заставила себя ждать, посягнув на европейскую историю. Даже когда европейцы следят с настороженностью или восхищением за внедрением российских спецслужб от Крыма до Донецка и Луганска, путинские пропагандисты стремятся завлечь европейское население в альтернативную реальность и в интерпретацию событий, которая существенно отличается от мнения большинства украинцев или от проверенных фактов. Так, утверждается, что Украина никогда не существовала как исторический субъект, а если и существовала, то исключительно как часть Российской империи. Украинцы не существуют как народ, и в лучшем случае они – малороссы. Однако если Украина и украинцы не существуют, то также не существует Европа или европейцы. Если Украина растворяется в истории, то же самое происходит с местом величайших преступлений нацистского и сталинского режимов. Если у Украины нет прошлого, тогда Гитлер не стремился создать империю, а Сталин никогда не использовал голодомор в качестве террора.
Конечно же, у Украины есть своя история. Территория современной Украины фигурирует во всех главных вехах европейской истории. Истоки восточнославянской государственности берут начало в Киеве тысячелетие назад. Взаимодействие Киева с Москвой началось после столетий правления из таких европейских центров, как Вильнюс и Варшава. Включение украинских земель в состав Советского Союза стало возможным только после того, как сами большевики убедились в результате военной и политической борьбы, что с Украиной необходимо считаться как с отдельным политическим образованием. После того, как Киев был оккупирован десятки раз, Красная Армия одержала победу, и в 1922 году была создана советская Украина как часть нового Советского Союза.
Именно потому, что сопротивление украинцев было трудно подавить и потому, что советская Украина являлась западной границей СССР, вопрос европейской идентичности был ключевым с начала советской истории. Советская политика в отношении Европы отличалась двоякостью: советская модернизация должна была взять за образец капиталистическую Европу, но только для того, чтобы ее обойти. В данной схеме Европа могла быть прогрессивной или регрессивной, в зависимости от момента, перспективы и настроения лидера. В 1920-х годах советская политика способствовала развитию украинского интеллектуального и политического классов, надеясь, что просвещенные украинцы встанут на сторону СССР. В 1930-х СССР попытался провести модернизацию села путем коллективизации земли и перевода крестьян в ранг служащих государства. Это привело к сокращению урожаев и массовому сопротивлению украинских крестьян, которые верили в частную собственность.
Иосиф Сталин конвертировал эти провалы в политическую победу, обвинив в них украинских националистов и их иностранных союзников. Он продолжил реквизиции зерна в Украине, прекрасно осознавая, что обрекает на голодную смерть миллионы людей, и жестко подавил сопротивление украинской интеллигенции. Более чем 3 миллиона людей в советской Украине погибло от голода. Результатом было становление советской политики запугивания, при которой Европа представлялась исключительно как угроза. Сталин утверждал – абсурдно, но эффективно – что украинцы намеренно мучили себя голодом по приказу Варшавы. Позже, советская пропаганда заявляла, что любой человек, упоминавший голод, неизбежно являлся агентом нацисткой Германии.
Так началась политика фашизма и антифашизма, в которой Москва была защитницей всего хорошего, а ее критики были фашистами. Естественно, такая удобная позиция не помешала созданию союза СССР с нацистами в 1939 г. Это важный момент, учитывая нынешнее возобновление российской пропаганды в отношении антифашизма. Большая моральная борьба добра и зла должна была служить государству, и как таковая не ограничивала его функционирование. Антифашистская риторика как стратегия существенно отличается от противостояния настоящим фашистам.
Украина находилась в центре политики, которую Сталин называл «внутренней колонизацией» – эксплуатация не дальних колониальных народов, а крестьянства внутри СССР. Она также являлась центральной частью плана внешней колонизации Гитлера. Именно Украина являлась жизненным пространством (Lebensraum) для нацистов. Ее плодородные почвы должны были быть очищены от советской власти и переданы в эксплуатацию Германии. Согласно плану, сталинские коллективные хозяйства продолжали бы работать, но продукты перенаправлялись бы с востока на запад. За это время, как рассчитывали немцы, около 30 миллионов советских жителей погибли бы голодной смертью. Естественно, в таких рассуждениях украинцы рассматривались как люди второго сорта, неспособные к полноценной политической жизни. Ни одна европейская страна не подверглась такой интенсивной колонизации и не пострадала так, как Украина. Это место являлось самым опасным в мире между 1933 и 1945 годами.
Хотя основной целью Гитлера в войне было разрушение Советского Союза, ему оказался необходим союз с противником для начала вооруженного конфликта. В 1939 году, когда стало ясно, что Польша будет сопротивляться, Гитлер договорился со Сталиным о двойном вторжении. Сталин годами ждал предложение подобного рода. Политика СССР уже давно работала на слом Польши. Более того, Сталин думал, что союз с Гитлером, то есть сотрудничество с европейским праворадикальным сектором, было ключом к разрушению Европы. Он наделся, что немецко-советский договор настроит Германию против ее западных соседей и ослабит, или даже уничтожит, европейский капитализм. Данный расчет не отличается принципиально от того, который делает Путин сегодня.
Результатом общего немецко-советского вторжения стало поражение Польши и разрушение польского государства. Однако помимо этого, был задан импульс развитию украинского национализма. В 1930-х годах в рамках Советского Союза не существовало украинского национального движения, не считая подпольной террористической организации в Польше, известной как Организация украинских националистов. В мирное время она являлась всего лишь раздражающим фактором, но на войне ее значение возросло. ОУН противодействовала как польской, так и советской власти над украинскими территориями, и рассматривала немецкое вторжение на восток единственным способом начать процесс украинского государственного строительства. Поэтому ОУН поддержала вторжение Германии в Польшу в 1939 году, и снова поддержит Германию в 1941-м, когда Гитлер предал Сталина и вторгся в СССР. Тем временем, украинские революционеры левого толка, которых были довольно много до войны, присоединялись к праворадикальным силам после опыта советской власти. Советы совершили покушение на лидера ОУН, что привело к расколу в организации из-за борьбы за власть между фракциями Степана Бандеры и Андрея Мельника.
Украинские националисты попытались наладить сотрудничество с Германией 1941 году, но потерпели неудачу. Сотни националистов присоединились к немецкому вторжению в СССР в качестве партизан и переводчиков, а некоторые из них помогали немцам организовывать еврейские погромы. Украинские националистические политики попытались отплатить свой долг путем провозглашения независимости Украины в июне 1941 года. Однако это абсолютно не устраивало Гитлера. Большинство лидеров национально-освободительного движения были убиты или заключены в тюрьму. Сам Бандера провел большую часть остатка войны в концентрационном лагере Заксенхаузен.
С ходом войны многие украинские националисты готовились к восстанию против советской власти в той момент, когда она сменит немецкую власть. Они считали СССР своим главным врагом, частично по идеологическим причинам, но в основном из-за того, что он выигрывал войну. В округе Волынь националисты создали Украинскую повстанческую армию, которая должна была нанести поражение советам после их победы над немцами. Попутно УПА провела массовую и кровавую этническую чистку поляков в 1943 году, убив также при этом евреев, которых скрывали поляки. Это ни в коей мере не было вызвано сотрудничеством с немцами, а являлось кровавой частью того, что лидеры считали национальной революцией. Далее участники украинского национально-освободительного движения вступили в борьбу с советской властью в ужасающей партизанской войне, в которой обе стороны прибегали к самым жестоким приемам.
В целом, политический коллаборационизм и восстание украинских националистов были незначительной частью истории немецкой оккупации. В результате войны на территории современной Украины было убито около 6 миллионов людей, включая 1,5 миллионов евреев. Местные жители сотрудничали с немцами по всей территории оккупированной советской Украины, как это было во всем оккупированном Советском Союзе и во всей Европе. Тысячи русских сотрудничали с немцами, не более и не менее усердно, чем украинцы.
Самый резкий контраст прослеживается не между украинцами и другими советскими народами, а между советскими людьми и жителями западной Европы. В целом, немцы убили гораздо больше советских людей – как военных, так и гражданских – чем европейцев. Гораздо больше людей в Украине были убиты немцами по сравнению с теми, кто сотрудничал с ними, в отличие от любого оккупированного государства континентальной западной Европы. В связи с этим, гораздо больше украинцев боролись против немцев по сравнению с теми, кто был на их стороне, что опять не характерно для любой оккупированной европейской страны. Подавляющее большинство украинцев воевали в форме Красной Армии. В борьбе с вермахтом погибло больше украинских солдат, чем американских, британских и французских вместе взятых.
Сегодня российская пропаганда ложно утверждает, что Красная Армия была русской армией. А если Красная Армия считается русской, тогда украинцы должны быть врагами. Такой стиль мышления придумал сам Сталин в конце войны. Во время войны украинцев прославляли за их страдания и стойкость. После войны украинцев стали порочить и проводить чистки в их рядах за предательство. Поздний сталинизм слился с некоторым подобием русского национализма, и идея Сталина ввести название Великая Отечественная Война имела двойную цель. Во-первых, действие начиналась в 1941, а не 1939 году, и таким образом нацистский и советский союз забывался. Во-вторых, Россия помещалась в центр событий, несмотря на то, что Украина принимала гораздо более активное участие в войне, а евреи были ее главными жертвами.
Однако именно пропаганда 1970-х годов, а не опыт войны, имеет решающее значение в создании современной «политики памяти». Нынешнее поколение российских политиков – выходцы из 1970-х годов с присущей той эпохе брежневским культом войны. Под руководством Брежнева война стала просто русской, исключив украинцев и евреев. Евреи пострадали больше, чем любая другая советская народность, однако тема геноцида против евреев во время Второй мировой войны не поднималась в официальной советской историографии. Вместо этого советская пропаганда, направленная на Запад, перекладывала ответственность за страдания евреев на украинских и других националистов – людей, проживавших на территориях, завоеванных Сталиным во время войны в качестве союзника Гитлера в 1939 году, и людей, которые сопротивлялись советской власти после ее восстановления в 1945 году. Именной к этой традиции сегодня обратились российские пропагандисты: полное отрицание Холокоста, кроме случаев, когда он используется как политический ресурс для манипуляции людей на Западе.
Пожалуй, брежневский период представлял наибольшую угрозу оформленной украинской идентичности. Вместо попыток подчинить Украину путем голода или обвинений в разжигании войны, политика Брежнева была направлена на ассимиляцию украинского образованного класса в советскую гуманитарную и техническую интеллигенцию. Вследствие этого украинский язык был вытеснен из школ, и особенно из высших учебных заведений. Украинские активисты-правозащитники продолжали подвергаться наказаниям в тюрьмах или жутких психиатрических лечебницах. При таких условиях украинские патриоты, и даже украинские националисты, приняли гражданское понимание украинской идентичности, преуменьшая традиционный аргумент об общих исторических корнях в пользу прагматического подхода о наличии общих политических интересов.
Немецкие войска проводят регистрацию украинского населения во время Второй мировой войны. 1942 год.
В декабре 1991 года более, чем 90% населения Советского Союза проголосовало за независимость, включая большинство во всех регионах Украины. Далее Россия и Украины стали на различные пути развития. В обеих странах появился класс олигархии вследствие приватизации и беззакония. Однако в России олигархи были подавлены централизованным государством, в то время как в Украине они создали свой собственный причудливый тип плюрализма. Вплоть до самого последнего времени все украинские президенты балансировали между Востоком и Западом во внешней политике, и между олигархическими кланами во внутренней.
В отличие от предыдущих президентов, Виктор Янукович, избранный в 2010 году, неожиданным образом попытался устранить плюрализм. В сфере внутренней политики он создал псевдодемократию, в которой его любимом оппонентом была праворадикальная партия «Свобода». Таким образом, Янукович создал ситуацию, в которой ом мог выиграть следующие выборы и продемонстрировать иностранным наблюдателям, что его кандидатура, по крайней мере, была лучше националистической альтернативы. В сфере внешней политики Янукович оказался в орбите притяжения путинской России – не столько потому, что это соответствовало его желаниям, а потому, что уровень коррупции и взяточничества при его режиме был настолько высоким, что серьезное экономическое сотрудничество с Европейским Союзом означало бы правовой вызов его экономической власти. Янукович так разграбил государственную казну, что государство оказалось на гране банкротства в 2013 году, что в свою очередь ослабило позиции самого президента по отношению к России. Москва стремилась контролировать действия Януковича и была готова предоставить в кредит средства, необходимые для срочного погашения долгов – по политической цене.
К 2013 году баланс между Россией и Западом стал невозможен. К этому времени Москва перестала представлять только российское государство с более или менее поддающимися расчету интересами. На смену пришло гораздо более широкое видение евразийской интеграции. Евразийский проект состоял из двух частей: создание зоны свободной торговли, включающей Россию, Украину, Беларусь и Казахстан, и разрушение Европейского Союза через поддержку европейских праворадикальных партий. Цель Путина была и остается исключительно простой. Его режим зависит от продаж и поставок углеводородов в Европу. Объединенная Европа могла бы разработать политику энергонезависимости ввиду непредсказуемости России или глобального потепления, либо же под давлением обоих факторов. Разъединенная Европа, однако, останется зависимой от российских углеводородов.
Как только эти безудержные амбиции были сформулированы, высокопарный евразийский проект разбился об украинские общественные реалии. В конце 2013 и начале 2014 года попытка завлечь Украину в евразийскую орбиту привела прямо к противоположному результату. Сначала Россия публично отговорила Януковича от подписания торгового соглашения с Европейским Союзом, что вызвало протесты в Украине. Затем Россия предложила крупный кредит и выгодные цены на газ в обмен на подавление протестов. После введения в январе жестких законов, разработанных по образцу российских, демонстрации переросли в массовое сопротивление. Миллионы мирно протестовавших людей внезапно превратились в преступников, и некоторые стали защищаться от милиции. В заключение, Россия дала ясно понять, что Янукович должен очистить Киев от демонстрантов, чтобы получить обещанные деньги. После этого свершилась февральская кровавая расправа с участием снайперов, что дало революционерам неоспоримую моральную и политическую победу, и заставило Януковича бежать в Россию. Попытка создания про-российской диктатуры в Украине привела к противоположному результату – возвращению парламентской формы правления, объявлению президентских выборов, и переориентации внешней политики в сторону Европы.
Все это сделало революцию в Украине не только катастрофой для российской внешней политики, но и вызовом путинскому режиму внутри страны. Слабость политики Путина состоит в том, что она не может учесть действия свободных людей, которые выбирают самоорганизацию в ответ на непредсказуемые исторические события. Российская пропаганда преподнесла украинскую революцию как нацистский переворот и обвинила европейцев в поддержке предполагаемых нацистов. Данная версия, хотя и является нелепой, оказалось гораздо более удобной для Путина, поскольку замаскировала полный провал его внешней политики в Украине и заменила спонтанные действия украинцев иностранным сговором.
Ползучие вторжения России в Крым, Донецк и Луганск представляют прямую угрозу для европейской системы безопасности, как и для украинского государства. Они не имеют ничего общего с волеизъявлением народа или защитой прав — опросы общественного мнения даже в Крыму не смогли зафиксировать предпочтение большинства присоединиться к России. И это при том, что русскоязычные в Украине пользуются гораздо большей свободой слова, чем русскоязычные в России. Российская аннексия была проведена при активной поддержке фракций экстремистов по всей Европе. Ни одна авторитетная организация не признала бы избирательный фарс, в котором 97% жителей Крыма якобы проголосовали за вхождение в состав России. И только разношерстная делегация из правых популистов, неонацистов и членов немецкой партии DieLinke («Левая партия») поспешила приехать и признать результаты. В состав немецкой делегации в Крыму входили четыре члена DieLinke и один член партии NeueRechte («Новые правые»). Данная комбинация говорит сама за себя.
Партия DieLinke функционирует в виртуальном поле, созданном российской пропагандой, в котором задача европейских левых (или точнее «левых») заключается в критике украинских правых – но не европейских, и уж ни в коем случае не российских. Это явление также существует и в Америке, заметное по, казалось бы, странным образом одинаковой риторике в отношении природы украинской революции и обоснованности российской контрреволюции в таких источниках, как журнал «Executive Intelligence Review» Линдона Ларуша, Институт мира и процветания Рона Пола и журнал «The Nation».
Конечно, некоторые опасения в отношении ультраправых группировок в Украине действительно существуют. Представители партии «Свобода», которая находилась в оппозиции к Януковичу, занимают три из двадцати министерских должностей в нынешнем правительстве.Оценка электоральной поддержки партии завышена, и фактически составляет около 2%. Некоторые из участников столкновений с полицией во время революции — однако далеко не большинство — представляли группировку «Правый сектор», некоторые члены которой являются радикальными националистами. Однако рейтинг их кандидата в президенты составляет менее 1%, а сама группировка насчитывает около 300 членов. Крайне правые в Украине пользуются поддержкой, но в меньшей степени, чем в большинстве стран Европейского Союза.
Революционная ситуация всегда благоприятствует экстремистам, и бдительность несомненно важна. Однако не может не удивить тот факт, что Киев восстановил порядок сразу же после революции, и что новое правительство сохранило невероятное спокойствие перед лицом военной угрозы со стороны России. Сегодня в Украине есть реальные политические разногласия, однако насилие происходит только в регионах, контролируемых пророссийскими сепаратистами. Что касается украинских экстремистов, они выйдут на первый план только при единственном сценарии — если Россия попытается осуществить вторжение в остальную часть страны. Если президентские выборы состоятся в мае, как и планировалось, это докажет непопулярность и слабость крайне правых в Украине. Это одна из причин, почему Москва против проведения выборов.
Те, кто только критикует украинских ультраправых, зачастую упускают из вида два момента. Во-первых, революция в Украине имеет левые политические истоки. Это был массовый подъем, с которым европейцы и американцы знакомы только из учебников истории. Врагом этой революции был авторитарный взяточник, а в основу ее программы были положены социальная справедливость и верховенство закона. Ее инициировал журналист с опытом афганской войны, ее первыми двумя жертвами стали армянин и белорус, и она была поддержана мусульманской общиной крымских татар и многими украинскими евреями. Среди убитых в результате снайперской бойни находился еврейский ветеран Красной Армии. Помимо этого, многие ветераны оборонительных сил Израиля боролись за свободу в Украине.
Майдан функционировал одновременно на двух языках — украинском и русском, так как Киев является двуязычным городом. Украина — двуязычной страной, а украинцы — двуязычным народом. Двигателем революции действительно был киевский русскоязычный средний класс. Текущее правительство, несмотря на все недостатки, является полиэтничным и многоязычным. На самом деле, сегодня в Украине работают крупнейшие и важнейшие русскоязычные независимые СМИ, так как главные издания традиционно дают информацию на русском языке, и при этом существует свобода слова. Идея Путина о защите русскоязычного населения в Украине абсурдна по многим причинам, и одна из них следующая. Люди в Украине могут говорить то, что хотят на русском языке, но не могут этого делать в России. Сепаратисты на востоке Украины, которые, согласно ряду опросов общественного мнения, представляют незначительную часть населения, протестуют за право присоединиться к стране, где протесты незаконны. Они работают на срыв выборов, в которых могут быть озвучены законные интересы украинцев на востоке страны. Если эти регионы присоединятся к России, их жители могут забыть о том, что их голоса будут иметь значение.
Второй момент, который остается незамеченным, заключается в следующем. Авторитарный крайне радикальный сектор в России бесконечно опаснее, чем авторитарный крайне радикальный сектор в Украине. Во-первых, он находится у власти. Во-вторых, у него нет достойных соперников. В-третьих, ему не нужно считаться с внутренними выборами или международными ожиданиями. И сейчас он проводит внешнюю политику, открыто разделяющую мир по этническому признаку. Не имеет значения, кем является человек согласно закону или его собственным пожеланиям. Тот факт, что он говорит на русском, делает его Volkgenosse (нацистский термин, означающий «товарищ по расе» — прим. переводчика), которому необходима российская защита, то есть вторжение. Российский парламент наделил Путина полномочиями вторгнуться во всю Украину и трансформировать ее социально-политическую структуру, что является чрезвычайно радикальной целью. Российский парламент также направил в МИД Польши официальное письмо с предложением о разделе Украины. На популярных российских телеканалах сами евреи обвиняются в Холокосте, крупная российская газета «Известия» оправдывает Гитлера, как рассудительного политика, действовавшего под давлением Запада, а в праздник Первого мая проходит марш русских неонацистов.
Все это соотносится с идеологическим фундаментом идеи евразийства. Если европейская интеграция начиналась с установки, что национал-социализм и сталинизм являются отрицательными историческими явлениями, евразийская интеграция исходит из более слабой постмодернистской предпосылки, что история является «мешком» с множеством полезных идей. Если европейская интеграция предполагает либеральную демократию, идеология евразийства открыто ее отрицает. Главному идеологу евразийства Александру Дугину, который однажды отметил, что «фашизм красный, как наша кровь», сегодня уделяется больше внимания, чем когда-либо. Его три основные политические идеи — необходимость колонизации Украины, закат Европейского Союза и желательность альтернативного евразийского проекта от Лиссабона до Владивостока — в более мягкой форме официально провозглашены постулатами российской внешней политики. Сегодня Дугин консультирует лидеров сепаратистов в восточной Украине.
Сегодня Путин позиционирует себя как лидер европейских ультраправых, и лидеры праворадикальных партий в Европе заверяют его в своей преданности. Однако здесь есть явное противоречие. Несмотря на то, что Россия создает союз с европейскими ультраправыми, российская пропаганда продолжать транслировать на Запад заявления о том, что проблема Украины в ее крайне правом правительстве. При этом члены экстремистских, популистских и неонацистских партий прибыли в Крым и поддержали избирательный фарс в качестве модели для Европы. Как отмечает исследователь европейских крайне правых движений Антон Шеховцов, лидер болгарской праворадикальной партии начал европейскую избирательную кампанию своей партии в Москве.В Италии праворадикальный «Национальный фронт» (Fronte Nazionale) выразил поддержку Путину за его «мужественную позицию по отношению к мощному гей-лобби».
Греческая неонацистская партия «Золотая заря» рассматривает Россию как защитницу Украины от «воронов международного ростовщичества». Лидер ультраправой «Австрийской партии свободы» Хайнц-Христиан Штрахе сюрреально вторит общему разговору и называет Путина «чистым демократом». Даже Найджел Фарадж, лидер правой Партии независимости Соединенного Королевства, поддержал путинскую пропаганду в отношении Украины перед миллионами британских зрителей в ходе недавних телевизионных дебатов, абсурдно утверждая, что «руки ЕС запятнаны украинской кровью».
Президентские выборы в Украине должны состояться 25 мая, что неслучайно также является днем выборов в Европейский парламент. Голос, отданный за Штрахе в Австрии, Ле Пен во Франции или даже Фараджа в Британии теперь является голосом за Путина, а поражение Европы означает победу Евразии. Это простая объективная реальность. Объединенная Европа может и наверняка найдет адекватный ответ российскому нефтегосударству в виде общей энергетической политики, в отличие от набора наций-государств, имеющих претензии друг к другу. Конечно, возвращение на политическую арену наций-государств является популистской фантазией, и интеграция продолжиться в той или иной форме — вопрос только в какой.Однако если раньше политики и интеллектуалы говорили, что европейскому проекту нет альтернативы, то сегодня она появилась в виде Евразии.
Украина не имеет истории без Европы, но и у Европы нет истории без Украины. В течение столетий история Украины выявляла поворотные пункты истории Европы. Это также верно сегодня. И направление поворота — как минимум на некоторое время — несомненно зависит от европейцев.
Тимоти Снайдер — американский историк, профессор Йельского университета, автор ряда книг, в том числе «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным». Вместе с Леоном Визельтиром являлся иностранным гостем конференции «В мыслях с Украиной», которая состоялась в г. Киеве с 15 по 19 мая с участием международных и украинских интеллектуалов. Данное эссе — переработанная версия оригинальной статьи, опубликованной в немецком издании «Frankfurter Allgemeine Zeitung».
Источник: New Republic.
