Автор – Елена Чуранова
За десять лет активной информационной войны россии против Украины в нашей стране сформировалась профессиональная сфера, работающая над укреплением сопротивления украинцев против дезинформации и враждебных влияний. Одна из заметных активисток в этой сфере – Алена Романюк, соучредитель проекта «По той бік новин», главный редактор проекта «НотаЄнота», «По той бік путінської брехні» и преподаватель в Институте журналистики КНУ и НаУКМА.
В интервью StopFake Алена Романюк поделилась своим тренерским опытом работы с разной аудиторией – от детей до военных. Она рассказала, как сказки, игры и истории способствуют развитию критического мышления и усиливают навыки фактчекинга.
Аудитория и подходы
С какой аудиторией больше всего нравится работать во время тренингов и почему?
Я люблю работать с людьми, интересующимися темой дезинформации. Особенно увлекает работа с детьми – это очень мощная аудитория. Военные также интересны: у них либо четкие запросы, либо мы разбираем откровенный трэш, который их действительно задел.
Кстати, о трэше. Был ли какой-нибудь случай, который вам больше всего запомнился во время разбора?
Обычно это дипфейки – видео или изображения, созданные с помощью искусственного интеллекта. К примеру, военные якобы просят помолиться за них. Или постановочные видео, запускаемые россиянами: мол, вчера забрали каких-то ребят, условно в центре Днипра «забусифицировали», сегодня отправили на передовую, пролетела арта – и всех положили.
Военные обычно сразу распознают такие манипуляции, но проблема в том, что эти ролики набирают миллионы просмотров, тысячи распространений и комментариев, вызывая уныние. То есть на военных это не действует, они даже любят такие вещи разбирать, но для общей аудитории, которая постоянно подвергается российским информационным атакам, направленным на деморализацию украинцев и дискредитацию власти или конкретных групп в обществе, такие вбросы являются очень действенными.
Формирование критического мышления
С какого возраста следует начинать учить детей критическому мышлению?
Сразу. По-моему, чем раньше, тем лучше. Начинать можно со сказок, когда мама, папа, бабушка или дедушка рассказывают ребенку историю. Важно не просто пересказывать, но и объяснять, почему тот или иной герой поступил именно так. Это уже элемент критического мышления. Ведь ребенок взаимодействует с информацией с самого рождения, и способ его подачи не имеет значения.
Какие нестандартные идеи предлагают дети для борьбы с фейками?
Дети всегда суперкреативны и предлагают разные идеи, начиная от мультиков и заканчивая информационными влияниями на территории рф. И это то, к чему мы стремимся, – больше украиноязычного контента, с украинским мифообразованием или мифодизайном. Так же важны опровержения российских нарративов в культурной и исторической плоскостях. Но есть проблема: дети и подростки не всегда полностью понимают проблему и угрозу дезинформации, не воспринимают ее как часть большей комплексной картины.
Поэтому те решения, которые они предлагают, безусловно, очень классные, но важно, чтобы рядом был старший наставник, консультант или ментор, который мог бы предоставить больше контекста, показать ребенку или подростку весь ландшафт, который продуцируют и российская пропаганда, и в целом дезинформация, существующая в мире.
О «НотаЄнота»
Как возникла идея этой игры, где она используется и какие отзывы ты получаешь о ней?
Я была главной редактором «По той бік новин» (рус. – «По ту сторону новостей») и постоянно проводила какие-то тренинги по факчекингу, медиаграмотности. И мне предложили провести лекцию по медиаграмотности на фестивале молодежи во Львове. А это был 2021 год, как раз эти пандемические времена чудесные, когда мы все были дома. Это было событие, на которое приходило много молодежи, все это время сидевшей дома. И я подумала: «Если бы мне было 18-20 лет и я год сидела дома, а тут классное событие, где можно потусить с друзьями, завести новые знакомства и увидеть новых людей, а еще мне говорят, что еще есть лекция по медиаграмотности». При всей моей любви к критическому мышлению и Алене Романюк я бы на такую лекцию точно не пошла. Я начала думать: а что должно быть таким, чтобы пришедшие просто потусить молодые люди захотели потусить с темами фактчекинга, медиаграмотности, критического мышления? Мне показалось, что игры любят все, потому я решила попробовать формат квиза. Я взяла те фейки, которые мы опровергали, перепаковала их и попыталась создать игру. Это была одна из самых массовых игр – 140 участников. Это был мой первый опыт, и он прошел на ура. Причем одновременно играли люди всех возрастов: от 60+ до подростков 13-16 лет, журналисты-расследователи львовских медиа.
Я получила большое количество положительных отзывов об этой игре, и потому решила попробовать создать отдельный проект. Более того, до полномасштабного вторжения я начала зарабатывать на этом, ведь ушла с «По той бік новин» и начала делать такие игры для корпоративных клиентов и компаний. Соответственно, ты не зависим от доноров. Для того чтобы себя комфортно чувствовать, достаточно разработать и провести две-три игры в месяц. Это совсем другие нагрузки, это тоже очень интересный сегмент. Ты его более целесообразно изучаешь.
Когда началось полномасштабное вторжение, я как раз должна была ехать 24 февраля в Харьков, чтобы проводить игру для крупной компании. Конечно, всем было не до игр, и мне стали поступать многочисленные запросы на опровержение фейков, которые бросали в меня в режиме нон-стоп. Поэтому «НотаЄнота» сейчас работает в трех направлениях: фактчекинговом, где сейчас больше всего запросов касается мошеннических схем и дипфейков, игровом и исследовательском – но исследование преимущественно в закрытом формате. В конце 2022 года я выиграла медиа-акселератор от Куншт и Goethe-Institut. И наши еноты, как маскот и символ нашей игры, поехали во многие школы, библиотеки, университеты Украины. Собственно, целевая аудитория, для которой я начала создавать эти игры, – это учителя. Мы учим учителей, предоставляем им полную разработку игры, методические инструменты, инструкции, все видео, фото, объяснения, вопросы, ответы и т.д. Мы рассказываем о методике игры, потому что это не просто игра ради игры, а обучение критическому мышлению через игру. Конечным бенефициаром в нашем случае являются играющие дети и подростки. Это командная игра, в которой мы спасаем енота, нашего херсонского енота, из пропагандистского плена. Сейчас такие еноты, символы игры живут в более чем 300 школах Украины. В основном это небольшие города и даже села, то есть те места, куда я со своими опровержениями просто не доходила. И что очень важно, нам удается привлекать детей, которые обычно пассивны, на которых учителя не обращают внимание, но в этой игре они имеют возможность проявить себя и показать себя совсем с другой стороны. И это для меня очень важный показатель, потому что самая плохая аудитория, с которой сталкиваешься, – это аудитория пассивная, которая не за, не против, просто вот людям пофигу. Так что когда тебе удается заинтересовать чем-то, ты понимаешь – вот оно, дальше с этим нужно уже работать.
Методики и советы
Что бы ты посоветовала, используя опыт из «НотаЄнота», другим тренерам для эффективной работы с детьми и подростками?
Во-первых, я стараюсь не употреблять сложные термины, такие как фактчекинг или медиаграмотность, не заявлять: «Сейчас я вас научу». Я не любила, когда меня учат, но всегда готова была слушать интересные истории. Поэтому я обычно начинаю так: «Мы сейчас с вами просто расслабимся и классно проведем урок, час или ближайшие два часа». Не надо заходить с позиции «я тренер, я вам сейчас все расскажу». Бывают моменты, когда у меня нет ответа на вопросы. И я говорю: «Послушайте, я не знаю, и это нормально. Когда мы признаем, что чего-то не знаем, мы готовы двигаться дальше».
Как можно больше нужно быть в контексте того, что интересно детям. Понимать, какими историями, какими трендами они живут, чем интересуются. И не так, что я выучу пять модных слов и буду общаться. Нет, важно оставаться собой. Я всегда иду через истории. Истории всегда запоминаются. Ребенок может не запомнить условно алгоритм, как следует проверять информацию. Но когда ты этот алгоритм положишь на конкретную историю, понятную ребенку, ребенок запомнит его. Для меня не важно, чтобы ребенок знал по пунктам, что делать, когда он имеет дело с каким-то фейком или сомнительной информацией, я хочу, чтобы у него был вот этот предохранитель, который скажет: «Стоп, вот тут что-то не так с этой информацией!» Я хочу, чтобы после игр, которые я или коллеги проводим, после тренингов, связанных с критическим мышлением, человек выходил не с четкой инструкцией, а чтобы мог различить и понять, где эти красные флажки, которые говорят, что что-то не так. Как мясо в магазине: если оно зеленого цвета, я его брать не буду. Так же с информацией – здесь есть эти эмоциональные прилагательные, что-то здесь не то или какой-то непонятный источник информации. Стоп. Я лучше это пока не буду распространять. Мне важно, чтобы было вот это чувство. А это выстраивается только step by step и точно не из-за формата, что я здесь самая крутая и буду сейчас здесь вас учить.
Кстати, недавно услышала мнение философа Юваля Ноя Харари, которого спросили, кто будет побеждать: фактчекеры или сторителеры. И он ответил, что между этими двумя всегда будут побеждать те, кто рассказывает истории.
Да, истории подкупают этот мир. Весь мир действительно построен на историях. До того как прийти в фактчекинг, я работала в сфере пиара и кризисных коммуникаций. Какой стандартный подход к фактчекингу обычно существует в мире? Мы берем тезис, проверяем, кто сказал, где сказали, когда сказали, и на основе этого приходим к выводу – правда это или нет. В классическом фактчекинге, происходящем из проверки заявлений политиков, это работает. Но когда мы говорим о российской дезинформации, об условиях информационной войны, гибридной войны, к сожалению, это не работает. Нам следует искать другие истории. Нам следует использовать то, что потребляет аудитория. Чем лучше мы это понимаем, тем эффективнее становимся. Потому мы должны рассказывать истории. Все, что мы узнаем во время этого огромного процесса фактчекинга, нужно перепаковать в интересные, увлекательные истории, которые будут распространяться.
Украинские реалии и видимый фактчекинг
Ты неоднократно имела возможность ознакомиться с опытом других стран: как за границей борются с фейками и учат этому детей. Возможно, есть практики, которые тебя больше всего поразили, и ты видишь, что их следует внедрить в Украине?
В Украине, мне кажется, самые мощные практики формирования критического мышления. Если говорить о детях, то лучшего проекта, чем «Лабіринт медіаграмотності» от IREX, никто ничего в мире не сделал. Это мегаинтерактивная штука, интересная, и я искренне увлекаюсь ею. Когда мы говорим о новейших технологиях, я вспоминаю Светлану и Валерия Коршуновых, которые делают выставки с виртуальной реальностью. Курсы по медиаграмотности, настольные игры, комиксы.
Мы, кстати, тоже делали комиксы о похождениях нашего херсонского енота. Нам есть, чем поделиться. И когда говорят об успешном опыте других стран, это важно. И опыт Финляндии, и опыт Швеции, скандинавских стран. Но ни одна страна не сталкивается с теми вызовами, с таким количеством атак, особенно со стороны российской федерации, как мы сталкиваемся каждый день. Потому что нашу историю воруют. Вспомните условно мультфильмы о трех богатырях, «Маше и Медведе», этот весь трэш, который насаживают нашим детям в головы. Сколько времени и усилий пришлось потратить нам для того, чтобы найти исторические факты, чтобы не верить в условных алеш поповичей. Сколько это было и в образовании, и в культуре, и в музыке. Ни одна страна мира не сталкивается с таким засильем информационных атак и информационных влияний, как Украина. Соответственно, мне кажется, что другим странам нужно перенимать наш опыт.
Что бы ты посоветовала тренерам, фактчекерам, активистам, как можно сделать фактчекинг видимым, популярным?
Этот вопрос открыт, и нет какого-нибудь универсального рецепта. Когда мы говорим о работе с аудиторией, мы должны понимать, что фактчекинг – это только инструмент. Если сравнивать два проекта: «По той бік новин» (я была его соучредительницей, после того, как я ушла, уже три года прошло, но он прекрасно себя чувствует) и проект «НотаЕнота» (который тоже имеет очень хорошие охваты при отсутствии какого-либо финансирования именно фактчекинговой составляющей), почему они имеют хорошие охваты? Потому что они четко понимают, с какой целевой аудиторией работают. Когда я начинала делать «По той бік новин», я начала с анализа рынка. Был StopFake.org, VoxCheck, «БезБрехні», «Слово і діло», Детектор медиа. Ты начинаешь анализировать условных конкурентов, их сильные, слабые стороны, что им удается, что не удается, ищешь нишу и то, чего нет на рынке. И если вы специализировались, например, на российской дезинформации, российских фейках, VoxCheck, например, специализировался на политических заявлениях и их проверке, то мы пошли в то, с чем люди сталкивались каждый день.
Фактически через «По той бік новин» я выстраивала сообщество. Соответственно, вот это сообщество и начинало рекомендовать проект, потому что это было полезно. Мы исходили из позиции того, что вы это точно знаете, но, может, кто-то из ваших знакомых на это повелся, покажите им это. И вот у меня была такая картинка в голове: я хотела, чтобы люди, сидящие на кухне вечером, между собой дискутировали, как обычно, на какие-нибудь важные супертемы. И кто-то сказал: «Слушай, ну это ложь. Сейчас я тебе «По той бік новин» сброшу». Когда о тебе начинают говорить и на тебя ссылаться те люди, которых ты не знаешь, за пределами твоего пузыря, это говорит об успешности проекта.
Поэтому самое важное – это понимать потребности целевой аудитории. Когда ясно понимаешь целевую аудиторию, ты знаешь, как переупаковывать контент. Второе – не делать условно: вот это фейк – а это не фейк. Очень часто люди не готовы отказываться от своих предыдущих взглядов. Лучше показывать, почему люди в это верят, почему люди в это не верят или какое влияние это имеет. Мы должны копнуть немного глубже, выйти за пределы фрейма, сделать рефрейминг. То есть не просто фейк/не фейк, а как его запустили, почему его запустили, с какой целью, какой у него результат, идти глубже. Опять же, мы не пытаемся убедить кого-то, мы предоставляем фактаж.
И еще важна сама подача. Когда ты, опять же таки, понимаешь аудиторию, ты понимаешь стиль, в котором нужно общаться. С подростками это будет по-одному, с госслужащими –по-другому, с военными – еще иначе. И последнее – не бояться экспериментировать. Инфопространство постоянно меняется, соцсети меняются, каналы коммуникации меняются, алгоритмы меняются, и поэтому нам тоже нужно подстраиваться под эти изменения. Соответственно, мы выдвигаем гипотезу, ее тестируем. Удалось – окей, класс, извлекли уроки и работаем по этому алгоритму. Не работает – значит, мы делаем что-то не так. Говорим «стоп», анализируем, ищем ошибки, берем другую гипотезу и двигаемся дальше.
И в заключение: какие книги ты бы порекомендовала на тему критического мышления и информационной грамотности?
«Мышление быстрое и медленное» Канемана, «Как никогда не ошибаться» Эленберга, «Фактология» Розлинга и «Мир полон демонов» Карла Сагана о мифах, о легендах и о том, как они формировались.
Вообще, чем больше человек читает, даже качественной художественной литературы — это может быть фэнтези, хоррор, приключенческий роман или биография, – тем лучше он может сконцентрироваться, потому что соцсети формируют так называемое клиповое мышление, и нам становится трудно долго сосредотачиваться на чем-то. В таком состоянии мы становимся более уязвимыми к влиянию и манипуляциям. Поэтому читать, читать и еще раз читать – это очень важно.
Статья подготовлена при поддержке NDI
