На минувшей неделе российская власть отмечала «День России». На улицах таджики и узбеки несли маленькие триколоры, а Путин торжественно объяснял, что «никому и никогда не удавалось и не удастся перекодировать Россию». Все тут же как подорванные стали спорить, удавалось или не удавалось, а если удавалось, то кому и когда. Вот призвание варягов — это перекодировка или нет? А византийская вера? А монголы? А раскол? А Петр? А большевики? А избавление от большевиков? А восстановление имперской мечты?
Слово «национальный код» — это метафора. Кодирование — это присвоение сообщению комбинации символов, «кодового слова». Перекодирование — изменение этого слова при сохранении сообщения. Метафора «национальный код» симпатичная, но поверхностная, поскольку исторический процесс приводит к изменениям и самого «сообщения», то есть нации (народа, страны), и «кодового слова», то есть его идейной, ценностной, религиозной составляющей, его, простите, «духовности», если кто-нибудь в состоянии внятно объяснить, что сей пустой муляж обозначает.
12 июня 1990 года кроме принятия декларации о суверенитете России состоялось еще одно событие — принятие закона СССР «О печати и других средствах массовой информации». Впервые в истории России слово и мысль вышли на свободу и получили поддержку права. Для меня вот это настоящая дата. Историческая. Не праздник, поскольку то, что происходило потом в последующие 25 лет, не дает повода для праздничных ликований. Собственно, вот о том, что происходило потом и происходит сейчас с печатью, которой 25 лет назад впервые дали свободу, весь цикл «Медиафрения».
«Россия управляема Богом. Вручную»
Эти слова фельдмаршала Миниха привел в «Воскресном вечере Владимира Соловьева» Карен Шахназаров для того, чтобы доказать, что у нас все будет просто отлично и мы всех победим. Полная цитата петровского военачальника звучит немного иначе: «Русское государство имеет то преимущество перед другими, что оно управляется непосредственно самим Господом Богом. Иначе невозможно объяснить, как оно существует». Возможно, Карен Шахназаров не услышал иронии в этих словах Христофора Антоновича. А полагать, что ирония в этих словах есть, позволяет удивительная судьба этого русского немца, пережившего безвременье царствования Петра Второго и бироновщину, опалу, смертный приговор по облыжному обвинению и долгие годы ссылки. Так что Миних на своем богатом опыте мог убедиться, что такое русская власть во всем своем самодурстве, бестолковости и подлости.
Вообще, когда в этом «Воскресном вечере» речь зашла о России, в студии Соловьева стоял такой пафос, что хоть топор вешай. Никто из присутствующих даже не заметил, что гипотеза о ручном управлении Россией со стороны Всевышнего звучит как-то сомнительно по отношению к действующему президенту. То есть либо Путин пустое место, поскольку управляет Другой, либо Путин и есть Господь, что порождает целый ряд проблем сугубо теологического свойства.
Впрочем, Шахназарову, как и другим участникам ток-шоу, было не до иронии. Они прямо в студии творили новую версию русской истории, в соответствии с которой Россия — это мировой лидер и нам этим надо гордиться. Тот же Карен Шахназаров, например, сообщил, что Россия, выйдя на исторический простор с отставанием, затем «впервые за 500 лет обогнала Запад в технологиях». Когда, на каком историческом повороте Россия совершила данный обгон, Шахназаров не уточнил, но в доказательство заявил, что в России был создан первый гражданский самолет.
В годы борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом было модно всем открытиям и изобретениям присваивать русские имена. Но даже тогда пионерами гражданской авиации все-таки считались братья Райт. Шахназаров тут переплюнул даже сталинских фальсификаторов.
Ложь в этот вечер слетала с губ Карена Георгиевича легко и непринужденно. Например, говоря о преступности и пагубности либеральных идей для России, Шахназаров сообщил, что в планах Межрегиональной депутатской группы было расчленение России. Он, конечно, зря это сказал в присутствии Сергея Станкевича, который про МДГ знает немного больше других и поэтому принялся яростно протестовать, выкрикивая: «Не было такого!». Ответ Шахназарова достоин войти в галерею избранных цитат эпохи развитого путинизма: «Не было, но мысли-то были!». И где там Оруэлл с его мыслепреступлениями?
Впрочем, сам Сергей Станкевич в студиях федеральных каналов избирает тактику дискуссии, которая больше всего напоминает работу агента под прикрытием, причем настолько хорошо законспирированного, что порой его сложно отличить от вражеского окружения. Для этого Сергей Станкевич обычно начинает взахлеб хвалить Путина, а потом, усыпив бдительность оппонентов, берет какую-нибудь подходящую путинскую цитату и начинает ею размахивать, пытаясь таким образом доказать свою правоту. Всякое свое выступление Станкевич начинает со слов «Как правильно сказал наш президент…» или «Я полностью согласен с Путиным в том, что…». В этот раз Станкевичу надо было доказать, что, поскольку «День России» возник при Ельцине, затем начались демократические реформы, а Путин что-то говорил о том, что наша страна свободная и демократическая, то, значит, 12 июня — это праздник демократии и либерализма.
«Это мой семейный праздник», — объявил Сергей Станкевич, добавив, что, когда он слушал Путина, у него «глаза увлажнились». Впрочем, несмотря на конспирацию, Станкевичу не удалось в студии Соловьева сойти за своего. И Путиным прикрыться тоже не получилось, поскольку в этой студии собрались такие искусные начетчики и толкователи Путина, что Станкевичу до них далеко.
Например, Виталий Третьяков, который не смутился поспорить с Путиным, заявив, что перекодировка есть, но перекодируются элиты. Причем элиты не настоящие, а те, которых показывают по телевизору. Поскольку Третьяков сказал это, находясь в студии телевидения, в компании тех, кто из телевизора не вылезает, да еще в присутствии Соловьева, бизнес которого и состоит в производстве «элит» посредством телевизора, то фраза эта прозвучала несколько бестактно. Третьяков явно и сам это понял, но слово не воробей.
Впрочем, большинство телезрителей скорее всего не обратили внимание на слова Третьякова, поскольку на арену вышли два главных клоуна этого вечера: писатель Проханов и политик Ж. Оба в белых рубашках без галстуков, они явно воспринимали происходящее как дуэль. Пересказывать то, что между этими людьми происходило в студии, искать в том, что они говорили, какой-либо смысл так же непродуктивно, как пересказывать содержание комикса или комедии положений. Там важно действие, а не мысль, форма, а не содержание. А действие и форма полемики этих двух замечательных русских мыслителей свелись к тому, что русский политик Ж. стал кидать в русского писателя Проханова конфеты, пытаясь его таким образом то ли травмировать, то ли угостить, а тот стал кидать их обратно. Соловьева очень радовала такая непосредственная обстановка в студии, поскольку он за всем этим шумом явственно слышал, как растет рейтинг его передачи.
Удивительно, но посреди всего этого балагана прекрасно себя чувствовал директор Института российской истории РАН Юрий Петров, человек и по виду и по статусу несколько отличающийся от остальных гостей Соловьева. Но это удивление держалось, пока Юрий Александрович не открыл рот. Как только он заговорил, стало ясно, что его присутствие в студии рядом с писателем Прохановым и политиком Ж. вполне органично.
Директор академического института истории дал, например, удивительную трактовку мотивов создания Европейского союза. Оказывается, европейские империи распались, но сохранили свои имперские амбиции. И вот, чтобы эти имперские амбиции удовлетворить, они решили объединиться. Для справки. Европейский союз зародился в виде Европейского объединения угля и стали (Парижский договор 1951 г.), затем расширился до Европейского экономического сообщества и Евроатома (Римский договор 1957 г.), затем были всенародные выборы в Европарламент (1979) и подписание Шенгенского соглашения (1985). Где, в какой момент и в каком месте становления ЕС самый статусный российский историк сумел углядеть реализацию имперских амбиций? И какие страны ЕС страдают от этих амбиций? Бельгия? Или Дания? А может, Люксембург? А главное, кого ЕС присоединил к себе силой или хотя бы с помощью давления?
На фоне таких руководителей российской исторической науки тот бред, который несут Шахназаров и ему подобные, уже не кажется чем-то особенно абсурдным.
Итальянский блицкриг Путина
Комментарии российских медиа по поводу визита Путина в Италию напомнили пожилой анекдот про то, как старая моль учит молодую, чтобы та опасалась людей и не летала в их присутствии по комнате. А та ей в ответ: «Ну что ты, люди меня так любят, так восхищаются моими талантами! Вот я тут давеча летала, а они так аплодировали, аплодировали!».
«Дипломатическая победа Путина – визит в Италию», — разливается Соловьев. И ни слова о том, что не успел Путин уехать, как нижняя палата итальянского парламента ратифицировала соглашение об ассоциации с Украиной. То есть сделала прямо противоположное тому, о чем просил Путин. Причем сделано это было по инициативе партии премьера Ренци, с которым встречался Путин. Когда визит Путина завершался, газетаLaRepublicaвышла с заголовком на титульной странице «Дорогой враг» на фоне портрета Путина. Если это победа, то что такое поражение?
Еще один грандиозный успех — встреча Путина с папой Римским. То, что Путин оскандалился и опоздал на час в своей обычной манере, об этом на федеральных каналах ни слова. Зато сам факт встречи с понтификом был представлен как сокрушительная победа Путина.
Папа римский, будучи в соответствии со своим официальным статусом викарием Христа, встречается с самыми разными людьми. Например, папа Иоанн Павел Второй встречался с террористом Мехметом Али Агджи, который до этого убил несколько человек и совершил покушение на самого папу, тяжело ранив его в живот. По продолжительности та беседа не уступала беседе папы Франциска с Путиным. Можно ли на этом основании делать вывод, что Владимир Путин подобен террористу Мехмету Али Агджи? Полагаю, этот вывод несостоятелен, хотя бы потому, что Мехмет Али Агджи свое отсидел, а Владимир Путин еще нет.
Впрочем, в студии Соловьева были те, кто полагал, что с Европой пора потихоньку прощаться. Политолог Дмитрий Суслов был возмущен, что на Евросоюз приходится 52% торгового оборота России и заявил, что теперь наш главный фокус — Евразия и ШОС.
Но самое яркое и запоминающееся выступление было у Евгения Сатановского, который вполне успешно заменял отсутствующих на этой сессии программы политика Ж. и писателя Проханова. На предложение президента Ассоциации итальянских предпринимателей Витторио Торрембини не забывать, что Россия все-таки находится в Европе, Сатановский категорически заявил, что он после Холокоста точно не европеец.
«И не надо мне рассказывать про право и европейский консенсус, — заявил Сатановский. — У нас свой консенсус, и если ради сохранения нашего консенсуса придется пожертвовать вами, — сказал Сатановский, угрожающе глядя на Витторио Торрембини и чешского журналиста Иржи Юста, — то я готов на это пойти». Поскольку Торрембини и Юст после этих слов стали беспокойно озираться, Соловьеву пришлось им объяснить, что, пока они в его студии, им ничего не грозит и вообще Евгений Янович, возможно, и пошутил насчет принесения их в жертву.
На попытку чеха объяснить, что суть европейского консенсуса — это неприятие аннексии Крыма, Сатановский тут же отпарировал: «А аннексия ГДР?». Российское ТВ, как и российская Госдума, не место для дискуссий, поэтому чешскому журналисту не дали спросить Сатановского, у какой именно страны украла восточногерманскую территорию ФРГ. Вот Россия украла Крым у Украины. А ФРГ у кого? Кто пострадавший?
На помощь Сатановскому тут же поспешил Соловьев, заявив, что один из европейских консенсусов привел к тому, что европейская армия под руководством Гитлера напала на Россию. Попытки ошарашенного этой новостью чешского журналиста выяснить, какие именно европейские страны входили в гитлеровский европейский консенсус, в то время как на самом деле большинство стран Европы либо входили в Антигитлеровскую коалицию, либо соблюдали нейтралитет, встретили жесткий отпор.
Наивный чех просто не знал, что вот эта мифологема — что в Великую отечественную мы воевали одни против всего мира, по крайне мере, против всего Запада — вот уже несколько лет внедряется в общественное сознание и является краеугольным камнем главного мифа путинского режима, мифа о Победе.
Оборотной стороной этого мифа стал миф о великом Русском Праве называть любого, кто нам не нравится или кому не нравимся мы, — фашистом и тем самым рвать коммуникацию, делать ее невозможной. Из этой же серии заявление Сатановского о том, что он не европеец после Холокоста. Это либо красивая фраза, либо, что вероятнее с учетом контекста, отвратительная спекуляция на самой страшной трагедии еврейского народа. Философ Теодор Адорно писал, что после Освенцима невозможны стихи. Прошли десятилетия, и люди не только пишут стихи, но и любят, смеются и живут. Можно считать себя не европейцем, поскольку одни европейцы сжигали в печах других европейцев. Можно считать себя не россиянином, поскольку Россия — правопреемница СССР, в котором Сталин уничтожил людей не меньше, чем Гитлер. Можно поискать другое место на карте и, натыкаясь то на геноцид тутси в Африке, то на трагедию кхмеров в Азии, гордо сказать: «Остановите Землю, я сойду».
Теперь по поводу пресловутой «перекодировки». Глядя на некоторых персонажей в телевизоре и сопоставляя то, что они несут сейчас, с тем, что они говорили несколько лет назад, нельзя не прийти к выводу, что здесь не перекодировка, а полная смена сообщения. Как будто файл заменили. На самом деле в некоторых людях содержится несколько разных, порой взаимоисключающих сообщений. На поверхность личности выходит наиболее востребованное сообщение. То, которое в данный момент позвали. Сегодня в телевизоре и в политике присутствуют только те сообщения, которые позвал Путин.
Источник: блог Игоря Яковенко
